Пятница, 13 августа. Здание суда гудит, словно взволнованный
улей. Еще бы, не гудеть, когда в зале заседаний выносится приговор.
Журналисты атакуют, народ возмущается несправедливости, судья
стучит молотком, предупреждая - тишина должна быть в зале.
Но, привлекает всех не моя личность, которая находится на скамье
подсудимых, а жертва в лице Хисина Павла, младшего сына хозяина
империи «Хисинхим», концерна химических заводов нашей страны. И
сегодня, император Павел Кириллович Хисин собственной персоной,
присутствует на оглашении приговора.
– Еще раз, уточняю, гражданка Орлова, вам понятны выдвинутые
против вас обвинения?
Пыталась сглотнуть, но во рту, словно Сахара выпалило жаром,
охрипшим от страха голосом, сказала:
– Да.
Я до сих пор, не могла поверить в происходящее, что нахожусь в
зале заседаний суда, и меня обвиняют в распространении
наркотиков.
Кажется, только вчера проходила практику, показывая очень
хорошие результаты в поставленных опытах, а вечерами подрабатывала
официанткой в ночном клубе, чтобы было на что существовать, и не
потерять жилье, которое снимала, приехав из провинции в столицу.
То, что происходило сейчас, просто не укладывалось в голове.
Надеялась, что это просто кошмарный сон и вот-вот проснусь.
Но это не был сон. В ушах звенело, когда услышала, как судья
произнес:
– У вас есть право последнего слова!
Подняться со скамьи оказалось не легким процессом, деревянная
поверхность уже стала частью моего мягкого места, и жутко болела
поясница, так как приходилось сидеть, будто проглотила спицу, в
глазах плескался океан не пролитых слез. Уцепилась за решетку
клетки, в которую меня посадили, словно дикого зверька, и тихо
прошептала:
– Я невиновна!
Неужели, никто не верит мне? С отчаянием взглянула на своего
адвоката, назначенного судом, так как сама не была в состоянии
оплатить свою защиту, но та искала что-то в своих записях, и не
смотрела на меня.
Кирилл Павлович, старший сын императора, вальяжно раскинулся на
стуле, в своей любимой позе - диктующая мужское доминирование, и
наблюдал, пока судья зачитывал все статьи УК РФ по которым обвиняли
девушку…..
Его практика в уголовных делах была минимальной. Он вгрызался в
глотки адвокатов западных корпораций, выигрывая дела на благо, и
прибыль своей империи, такими случаями не занимался, от слова
совсем. Лицензию вести уголовные дела имел на всякий случай,
который не заставил долго ждать из-за безголового младшего братца,
по просьбе отца пришлось взять дело, и вытаскивать шалопая из этой
переделки максимально чистым.
В свои двадцать восемь Кирилл изучил международное право, и
наработал не малую практику в концерне отца, разрешая коммерческие
споры между крупными холдингами. Даже с его никаким опытом ведения
уголовных процессов, прочитав материалы дела, решил, что брата он
вытащит с наименьшими для них потерями.
Это была потасовка в ночном клубе. Его брат приставал к
официантке, та в свою очередь смогла постоять за себя, и на лице
Павла красовался сине-желтый фингал. Прибывший полицейский попросил
проехать в отделение полиции, до выяснения обстоятельств драки. Но
испугавшись скандала, Пашка обвинил девушку в реализации
подозрительных пакетиков с белым порошком. Как показала экспертиза,
там был Метадон. Девушка утверждала, что не знает, как упаковка с
наркотиком попала к ней в карман фартука.
Ее адвокат пыталась представить дело так, что кто-то подкинул ей
его – настаивая на том, что этот кто-то был сам Хисин младший.
Кирилл, пообщавшись с младшим братом, понял, что парень без ума
от этой девушки и хочет давать показания против нее за то, что та
отвергла его ухаживания. Увидев фотографию Орловой, мог его понять.
С карточки на него смотрела красавица блондинка с зелеными как
трава в россе на рассвете глазами, что большая редкость для такого
типа девушек, пухлыми губками и прямым носиком, в униформе
официантки – белая рубашка, расстегнутая до ложбинки груди, шорты
не скрывали соблазнительные изгибы ее бедер, и фартучек с кармашком
спереди. Длинные ноги были почти совершенны. Да, Орлова могла
соблазнить любого мужчину, а у переполненного буйными гормонами
юнца, не было ни одного шанса, устоять перед такой дивой.
