ОТ АВТОРА
Все герои и события книги
вымышлены. Любые совпадения с реальными людьми случайны. И тем,
кому мои вдохновения опять спать по ночам не дают, облегчаю работу:
книга написана по мотивам биографии Жаклин Ли Бувье Кеннеди
Онассис. Кроме нее у меня музы не было.
ПРОЛОГ
Эта история не о нас, разве что
чуть-чуть. Но только потому, что иных уз я не знаю и по-другому
чувствовать не умею.
Моей сверкающей Брошке.
«Жена члена Законодательного
собрания была уличена в скандальной связи с другим мужчиной»,
— кричат заголовки газет, пока на документах о моем разводе сохнут
чернила. К несчастью, сохнут они недостаточно быстро.
В последние месяцы кажется, что если стряхнуть всю грязь,
вылитую на меня таблоидами, то от прежней Ульяны Сафроновой
останется не больше половины. Иногда ужасно хочется так и
поступить: эгоистично обелить свое имя, рассказав людям правду об
этой истории, но, боюсь, не поверят. Все уже давно забыли, кто
настоящая и единственная жертва. Да и нужна ли людям честность,
пока есть сенсация? Меня называют меркантильной, охотно забывая о
том, что я рассталась с мужчиной на самом пике его успеха, к
которому мы шли, между прочим, бок о бок. Как они ухитряются это
сочетать в своей голове? Без понятия. Но более чем уверена, что
реши я указать на этот маленький нюанс, мой слабый писк потонет в
дружном хоре громогласных заголовков.
Я утешаю себя тем, что перед самыми близкими и важными людьми я
невиновна, а общественное мнение — не более, чем химера: сегодня
оно одно, а завтра прямо противоположное. Надеваю эту мысль, как
броню, поднимаясь с кровати по утрам. Просто меня заставили
выбирать сторону, и я не стала делать вид, что чаши весов в
равновесии. И это было правильно. Я все старалась делать правильно
и вовремя, но… влюбилась. И теперь уже никто не поверит, что я и не
хотела всей этой грязи, всей боли. Что ж, судите. Вот я здесь
такая, и ничего уже не исправить.
***
Несколько месяцев
назад
— А ну покажи, — велел Сан Саныч, вынуждая Ивана отнять лед от
подбитого в ходе спарринга глаза. — Вот ведь ты хорош! — И от
досады языком цокнул почти виновато.
Ваня попытался грозно на него зыркнуть, но с начавшей наплывать
бровью, да еще сидя на неудобной, низкой лавке это получилось не
слишком эффектно, и он решил спустить сенсею — как называли Сан
Саныча в зале — ядовитую ремарку.
— Знаешь, что самое пакостное? — фыркнул он, отбросив завернутый
в полотенце пакетик со льдом, пользы от которого не наблюдалось. —
Сегодня Новийский делает заявление для прессы. Выдвигает свою
кандидатуру на выборы. Понимаешь, да? Камеры, репортеры, и
начальник службы безопасности с фингалом в пол-лица на экране
крупным планом. Лучшей антирекламы бизнесу не придумать, —
улыбнулся он мрачновато, уже представляя, что ему на это скажет Зоя
вместе с которой они поднимали охранное агентство. На кампанию
Новийского возлагали большие надежды благодаря широкой огласке
мероприятия, но фингал сводил ожидания на «нет».
Сан Саныч расхохотался и закинул на плечо полотенце.
— А нечего было витать в облаках на спарринге, — с ухмылкой
озвучил он прописную истину. — Если предстоит такое ответственное
событие, можно и пропустить денек тренировок. А теперь мало того,
что тебе разукрасили смазливую мордашку, так еще нервничать в
пробках придется.
— Да тут рукой подать, — отмахнулся Иван. О собственной
смазливости даже не спорил — давно научился пропускать мимо ушей
любые комментарии о своей внешности: и хорошие, и не очень. — И
потом, перед подобными встрясками разогнать кровь не
мешает.
Но настроение этот разговор немного испортил. Сан Саныч тоже
что-то почувствовал и задумчиво потер подбородок, что Ваньку совсем
не порадовало. Недомолвки старого друга всегда оборачивались
грядущими неприятностями. Нюх у него был на такие вещи. Но только
пострадавший открыл рот для вопроса, как послышались голоса: это
прибывали новые ребята — галдели, спорили, шутливо перебрасывались
шапками. Ваня с Сан Санычем оба были ранними пташками: утро, как
правило, принадлежало только им. Какой-то быстро заканчивающийся
час, но он был неприкосновенен. Оба мужчины его берегли и нежно
любили. Сенсей был тем единственным, кто до сих пор порой клал
Ваньку на лопатки, и потому тот каждое утро задавался вопросом:
победит на этот раз или нет? Считал день удачным, если это
случалось, а всю дорогу до работы самодовольно ухмылялся. Ему это
было нужно. Несмотря на то, что юнцом его уже было не назвать,
огонь в крови так и требовал подпитки. Потому Ваня каждый день с
трудом отдирал голову от подушки в пять утра, выпивал чашку
горького черного кофе, брал костюм и туфли, забрасывал их в машину,
а сам натягивал спортивный костюм и ехал в тренажерный зал, чтобы
снова попытаться сделать свой день чуточку лучше еще на
старте.
