«Дорогая мисс Хадсон,
Отвечая на Ваше письмо: мы ждем Вас на рабочем месте в
понедельник. Не опаздывайте.
P.S.: в воскресенье мистерДейтсждет вас
по указанному адресу для передачи ключей от кондоминиума.
Удачи!
Оф. Рэперхарт»
Едва увидев письмо, я поспешила перейти по ссылке из гугл-карт и
максимально приблизить изображение. И пропала, потому что на экране
отобразилась опрятная улица, засаженная тропическими растениями,
залитая солнечным светом.
Так выглядит мой рай.
Размещая свое резюме в надежде уехать подальше и восстановиться
после смерти мамы, я даже не рассчитывала получить такое
предложение. Признаться, если бы этот мистер Оф. Рэперхарт — или
кто-то из его сотрудников — не нашел меня сам, я бы в жизни не
решилась постучаться по такому объявлению. Оно выглядело
фантастически сногсшибательно. Годовой контракт на работу
на небольшом островке, жизнь которого вращается вокруг
одного-единственного предприятия. Фактически, весь этот остров
принадлежит владельцу концерна. Мистер Оф. Рэперхарт бог,
у которого есть собственный рай.
В комплекте с отличными условиями шла заманчивая ставка,
казенное жилье и, кажется, вежливый понимающий работодатель. Прежде
чем согласиться, у меня в голове родился всего один вопрос: в чем
подвох?
Пока меня настораживает только одно — пункт о строжайшей
конфиденциальности. О том, что творится за стенами
объекта, я не могу рассказывать ни одной живой душе. Речь
не только о разработках и переговорах, свидетелем которых стану по
долгу службы, но и даже расположении зданий на территории
комплекса, должностях сотрудников и много чем еще. Исключений не
делается даже для членов семьи или… жениха.
Последнее меня достаточно насторожило, чтобы уточнить, могу ли я
переехать на остров вместе с Клинтом и проживать в арендованной
концерном квартире. Мне ответили: ради бога, но рот на замок.
Для большей ясности сразу скажу: я жизнерадостная
двадцатитрехлетняя девушка и люблю поболтать. А для еще большей:
Клинт тоже ни разу не молчун. Понимая все это, я настояла на
вдумчивых обсуждениях, в то время как он не сомневался в
необходимости принять предложение.
Это краткий пересказ того, как я оказалась здесь: в подъезде
блокированного дома с коробкой в руках.
— Вэлли, ты видела, какие потрясающие здесь места? — Клинт
буквально лучится энтузиазмом. — Думаешь, здесь можно
заскучать?
Я по-доброму завидую Клинту, который всю дорогу сидел в
пассажирском кресле и мог любоваться разбивающимися о скалистые
берега волнами. Я же, бледная от страха, вела машину по не
огражденному серпантину и молилась. Впрочем, это не помешало мне
оценить виды. И то, как заманчиво щекотал ноздри запах океана.
— Вот и посмотрим, — говорю это и понимаю, насколько сварливо
звучит.
На мгновение нахмурившись, Клинт ставит свою коробку перед
дверью и спускается за моей.
— Последние два года ты практически все время ухаживала за
мамой. Мы не пожалеем, я тебе обещаю.
— Думаешь? — улыбаюсь я, сглаживая прошлую грубость.
Я нескромно отношу себя к разряду оптимистов даже теперь: после
того, как провела два года у постели тяжелобольной матери. Мы были
очень близки, вот почему ее потеря вынудила меня сорваться с места,
дабы отвлечься от грустных мыслей. Ее полнящаяся причудливыми
мелочами квартирка вызывала у меня слезоразлив каждый раз, как я
переступала порог. А когда Клинт сказал, что нужно решить, что
делать с вещами, я впервые в жизни закатила ему истерику. И тогда
он предложил уехать на какое-то время из города —
восстановиться.
Я бесконечно благодарна Клинту за то, что он меня поддержал. Ему
— душе компании — наверняка непросто бросать всех друзей и ехать
туда, где я могу оказаться прикована к офисному стулу от рассвета
до заката, а вернувшись домой, не расскажу, чем занималась. Но он
верит, что здесь мне станет лучше, и периодически утешает тем, что
у него, наконец, будет время подумать над созданием своего
рекламного агентства. Он востребованный графический дизайнер,
который мечтает работать на себя, а не на едва знакомого
работодателя. Верю, что так оно и будет. Не верю, что будет
легко.
