Я помню…
То, что Ленка подлая скотина, я понял с первого взгляда. Это меня, конечно, совсем не расстроило, наоборот. Я люблю таких скотин, мне сразу становится интересно. Я их ценю, как коллекционер, возможно, ценит редкую монету или как профессор может обожать эксклюзивный экспонат Кунскамеры. Красивая и гладенькая девочка-гадюка. Она пришла в коктейльном платье чёрного цвета, с ярко накрашенными губами, с короткой светлой причёской и тёмно-фиолетовым веером в белой изящной ручке. Томным взглядом, оглядев собрание, она, не спеша, словно бы любуясь собой со стороны, вышла на середину зала, вздохнула, сделала вид, что подавила зевок и раскрыла свой веер: на сине-фиолетовом фоне ярко алела роза. Точнее, это была не роза, присмотревшись, я увидел, что это сердце, порванное и растерзанное так, что со стороны действительно напоминало розу.
– А барышня-то с большой претензией на высокий пафос, – подумал я, продолжая с любопытством наблюдать за ней из-за пальмы. – То, что она провинциалка, сразу видно, хотя старательно делает вид, что не лохушка и «женщина с прошлым». Хм, интересно, что она будет делать дальше? Себя она показала достаточно вызывающе, теперь ждёт, кто из нашего бомонда сдаст себя первым. Лениво посмотрела вокруг, сложила веер и медленно повернулась вокруг своей оси. – Грубый ход, грубый… Хотя всегда действует на некрепкие мужские нервы. Сейчас к ней кто-нибудь бросится. Посмотрим, кто первый? Первый, значит, точно мимо. С ним благосклонно поболтают, а потом торжественно и мило окунут в дерьмо, когда рядом окажется кто-нибудь другой, желательно поинтереснее. В таких случаях бросаться первым, значит, точно выставить себя дураком. Первый нужен, чтобы показать, что ты – штучка дорогая. Первый – это баран на заклание. И второй. И, наверное, пятый и шестой тоже. Интересно. – Я, не спеша пригубляя коктейль, продолжал наблюдать за ней, оставаясь незамеченным. Мужская половина, забыв про разговоры и разинув рты, наблюдала за новым явлением в центре зала.
Ага. Первым бросился наш «галантный» Михалыч. Сорокалетний дамский угодник и «жентельмен», как он любит себя называть. Схватил бокал шампанского и, быстро семеня ногами, поспешил к новому объекту своего внимания, даже бабочка съехала на бок от усердия – боится, как бы кто не опередил его. Ну и придурок. Ха! Так спешил, что расплескал шампанское. Подошёл, поклонился и сказал, что-то цветистое. Ну-ну, спорю, что-нибудь вроде: «Мадемуазель, позвольте выразить своё восхищение столь пленительным видением… невыразимая прелесть вашего небесного облика…» и так далее. Мол, донна Роза, я старый солдат и не знаю слов любви… Знакомо, сто раз избито, и всё равно многие не учатся. Но наш Михалыч по-другому не умеет. На деревенских дур действует хорошо, но наша дама ведь с претензией на «непростоту». Интересно, как отреагирует? Ага. Улыбнулась, но не слишком широко, так, краешком губ, слегка наклонив голову. Самую малость. Молоде-е-ец… Не отвергая, он ведь пока нужен, чтобы не стоять одной, но и не приветствуя слишком явно, минимум вежливости с лёгким оттенком презрения. Бокал не взяла. Умница. Наш жентельмен протянул шампанское, а она, стервочка, чуть опустив ресницы, развернула свой веер растерзанным сердцем к Михалычу, словно бы отгораживаясь от него. Тот так и остался стоять с полупустым бокалом в руке, продолжая изрекать патоку – «я помню чудное мгновенье…»
А вот и второй баран. Граф Игнатьев. Это он на своих визитках так пишет: «Граф Игнатьев». Худой и бледный, всегда в тёмно-сером костюме-тройке, надменный и строгий, как англичанин девятнадцатого века, граф-жираф. Точнее баран. Видать, решил, что на фоне медвежьей «жентельменности» Михалыча его чопорное достоинство будет выглядеть выгоднее. Он был бы совершенно прав, если бы их, мужиков, было двое, но нас тут человек тридцать. Примерно треть пришла со своими дамами, но остальные-то свободны и соблазнительную девочку в центре зала вниманием вряд ли обойдут. А девочка и вправду неплоха: белая, словно бы светящаяся изнутри, кожа, большие голубые глаза, и такая нежная детская припухлость. Причём некоторые выпуклости были совсем не детскими. Хм, мягкая девочка. Интересно, кто её привёл?