— Мертвячка! Она мертвячка!
В меня полетел комок грязи, и я едва успела выставить на его
пути, как щит, дорожный саквояж.
— Послушайте…
— Вон отсюда!
Я отступила, потому что мне в живот беспардонно ткнули
вилами.
Толпа горожан окружила меня, тесня к стене ратуши, и я
беспомощно огляделась.
Неужели никто не сказал бургомистру, что я приеду? Он должен был
быть в курсе.
Но бургомистра на месте не было. Я вынуждена была ждать его у
дверей ратуши — внутрь меня не пустили — и вот.
— Да сжечь ее — и дело с концом!
А вот жечь меня не надо! Огня я боюсь. Хотя и вил тоже, и
холода, и разозленных людей.
— Послушайте! Я здесь, чтобы помочь… Чтобы…
Мне не дал договорить очередной комок грязи, который угодил в
лицо, залепил глаза и испачкал волосы. Пока я очищала грязь с лица,
в меня снова ткнули вилами, вынуждая попятиться.
— Твое место на погосте!
— Сжечь!
— Сжечь умертвие!
Я готова была расплакаться, но приказала себе успокоиться.
Да, я в самом деле была тем, кого называют умертвием в этих
краях и не-мертвыми — на юге страны.
У меня не билось сердце, тело было холодным, а на шее навсегда
остался след от удавки — оружие, которым меня попытались убить
прямо в день свадьбы.
Убили, вернее.
Сложновато было это осознать, учитывая, что в какой-то степени я
до сих пор жива.
Нет, о свадьбе лучше не думать. И тем более — не думать о
нем.
О Рейвене, моем несостоявшемся муже.
Потому что от воспоминаний до сих пор болело где-то внутри, хотя
прошло уже пятнадцать лет.
Должно быть, Рейвен уже женился, завел детей. Забыл о ветреной
невесте, бросившей его у алтаря.
У меня не было выбора, но… ему-то откуда об этом знать?
Наверняка он меня возненавидел.
Впрочем, сейчас это уже неважно.
В окружающей меня толпе вспыхнул первый факел, и я вздрогнула:
шутки кончились, сейчас меня в самом деле начнут жечь.
Ничего неожиданно в этом не было: горожане были напуганы
последними событиями. Их едва похороненные мертвецы восставали и
были не прочь перекусить вчерашней родней, по улицам бродили
призраки, а гримы, вечные кладбищенские жители, принимающие облик
черных собак, расплодились так, что того и гляди начнут клянчить
кости у трактиров.
Поэтому я прибыла. Чтобы со всем этим справиться. Чтобы
помочь!
Но объяснить этого не успела.
Конечно, при жизни я была светлой магичкой. Закончила
медицинский факультет МагАк, Магической Академии, планировала стать
целительницей в столичной больнице, а темноты в моей магии не было
ни грамма.
Я собиралась выйти замуж и родить троих как минимум детей.
Сейчас я была бесплодной и, по правде говоря, в самом деле
неживой.
Зато моя магия стала темной. Раньше я и подойти не могла к
кладбищу и с трудом могла находиться рядом с трупами, они бувально
выкачивали из меня силы, а сейчас погосты были моим родным домом. Я
могла поговорить с призраком, упокоить зомби, прогнать грима… Я
много чего могла!
И я хотела помочь!
— Меня послала Королевская некромантская служба…
Но меня уже не слышали. Очистив глаза от грязи, я огляделась и
вздрогнула. Во-первых, окружающих меня людей прибавилось.
Во-вторых, многие из них зажгли факелы.
Поразительная расторопность и чудеса слаженной работы.
Я украдкой взглянула вверх: дождь бы пришелся кстати. Увы,
рассчитывать можно было максимум на снег: мороз был таким сильным,
что болели лицо и руки.
Да, несмотря на то, что я была умертвием, мерзла я еще сильнее,
чем при жизни.
Так хотелось укутаться в теплое одеяло, сесть у камина, взять в
руки кружку горячего шоколада… Пить я сейчас не могла, но тут важен
был ритуал.
— Меня послала Королевская некромантская служба. Я здесь, чтобы
помочь. Мне нужен бургомистр.
В стену над моей головой ударился факел, я пригнулась и
попыталсь отступить.
