Хозяйка не своей жизни. Поместье, муж и двойняшки в придачу!

Хозяйка не своей жизни. Поместье, муж и двойняшки в придачу!

– Ты должна покинуть наш дом, Катрина. – Сурово говорит отец. – Мы больше не можем тебя содержать.

Я была готова к этим словам. Уже как восемь лет. С того самого дня, как, уснув под анестезией на операции, открыла глаза уже в чужом теле и… другом мире.

Моя душа очутилась в теле десятилетней девочки бастарда, умирающей от пневмонии. Но как только в её теле оказалась я, тело пошло на поправку. Я сделала выводы, что маленькая Катрин умерла, и я, видимо, тоже. Но каким-то образом моя душа протянулась в этот мир и заняла её тело. Вот так я и оказалась неприкаянная в чужом мире. Из тридцатилетней учительницы начальных классов превратилась в никому не нужного бастарда.

Повезло лишь в том, что маленькая Катрин, которой я теперь являлась, была признанным бастардом и отец, Павел Велисавский, не отказал мне в домашнем образовании. Я изучала новый язык, историю и другие науки, доступные детям аристократов, зная, что когда-то останусь совершенно одна без поддержки семьи. Но не думала, что это наступит так скоро. В день моего второго восемнадцатилетия.

– Но куда я отправлюсь, отец? – стою напротив и внимательно вглядываясь в голубые глаза мужчины, такие же, как мои. – У меня нет ничего, кроме имени, что ты мне дал.

Катрина Велисавская — третий ребёнок в семье. И очнувшись после тяжёлой болезни в её теле мне было очень тяжело привыкнуть к тому, что она никому не была тут нужна. Старшие братья всё время задевали Катрин, любили поглумиться над ней, и мне тоже пришлось всё это терпеть. Отличие было лишь в том, что мне, как уже взрослой женщине в теле ребенка, было совершенно плевать на их издевательства.

Наверное, именно поэтому ближе к моему пятнадцатилетию в этом мире, братья отстали от меня и прекратили свои нападки. Ведь неинтересно задевать того, кто не реагирует на провокации.

Я с головой ушла в учёбу и изучение нового мира, в попытках освоится здесь и выжить. Мне достались воспоминания покинувшей тело Катрин, она была совершенно несчастным и неприметным ребёнком. Я бы даже сказала — недалёким. Никто не видел в ней способностей к обучению. К тому же моя мачеха жутко невзлюбила внебрачного ребёнка своего мужа. Тем более, от гувернантки собственного сына.

Мне пришлось каждый день проводить в библиотеке, чтобы научиться иномирному письму. С языком вышло проще, я начала понимать его сразу, как очнулась в этом мире. Видно, тяги к знаниям от Катрины никто не ждал, поэтому когда отец заметил, что я провожу всё время за книгами, сжалился и нанял мне репетитора. Павел Велисавский был неплохим человеком, но очень ведо́мым, делал всё, как ему того велела мачеха. За все восемь лет я так и не смогла с ней сблизиться, поэтому удивительно, что она позволила мужу все эти восемь лет заботиться обо мне.

Думаю, он всё же любил Катрин. Или меня в её теле. Во всяком случае я сама прикипела к нему за эти восемь лет. Павел Велисавский был единственным в этом доме, не считая моей служанки, кто относился ко мне как в человеку, а не вещи. Да и в моём родном мире мне не повезло знать родителей.

– Тебе уже 18 и мы так и не смогли найти тебе потенциального мужа. И вряд ли найдём. Никому не нужна жена бастард. – Чеканит твёрдо отец, хмуро смотря в окно. Затем его взгляд обращается ко мне. – Даже несмотря на то, что ты выросла весьма образованной девушкой, ты ничего не можешь дать семье. Ни наследника, ни средств. Даже магии в тебе нет…

Я горько усмехаюсь.

Магия… в этом мире, так похожем на наш, только во времена XVIII—XIX века, она была на вес золота. Особенностью, которая встречалась лишь в семьях аристократов, и то она проявлялась в соотношении ⅓. В семье Велисавских магией владел сам герцог и его старший сын — Александр. Мой брат благодаря своим способностям даже поступил в ведущую Академию страны, хоть и был редкостным уродом. А что касается Катрин… по её воспоминаниям я могла сказать, что местный маг силы в ней не нашёл. Сказал, что она пустышка. Не смотря на то, что оба родителя владели магией. Гувернантка Александра, моя названная мать, тоже владела ею.