ПРОЛОГ: ГОЛОС АРХИВАРИУСА
Меня называют по-разному. В древних текстах – Танатос, Морта, Азраил. В современных отчетах – Терминатор биологических процессов, Агент завершения жизненного цикла, Системный администратор перехода. Но если быть точным, а я всегда точен, то я – Архивариус. Я веду учет. Я фиксирую. Я завершаю.
Моя работа не имеет ничего общего с теми романтическими образами, которые создает человеческое воображение. Я не ношу черный балахон – он непрактичен и привлекает ненужное внимание. Я не размахиваю косой – это архаичный инструмент, давно замененный более эффективными методами. Я не являюсь злом или добром – эти категории не применимы к системным процессам. Я – функция. Неотъемлемая часть алгоритма существования.
Каждый день я обрабатываю тысячи дел. Каждое дело – это жизнь, подошедшая к своему логическому завершению. Каждое завершение происходит в строго определенное время, в строго определенном месте, по строго определенной причине. Случайностей не существует. Есть только переменные, которые еще не были учтены в расчетах.
Моя память безгранична и абсолютно точна. Я помню каждое дыхание, каждое сердцебиение, каждую мысль каждого существа, чью жизнь я завершил. Эти данные хранятся в Архиве – бесконечной библиотеке человеческого опыта, где каждая полка содержит целую жизнь, а каждая книга – отдельный момент существования.
Я не испытываю эмоций. Эмоции – это химические реакции в биологических системах, предназначенные для обеспечения выживания. Поскольку я не являюсь биологической системой и не нуждаюсь в выживании, эмоции для меня не более чем данные для анализа. Я изучаю их с тем же интересом, с каким метеоролог изучает атмосферное давление – как важный фактор, влияющий на общую картину, но не более того.
Моя работа требует абсолютной объективности. Я не делаю различий между младенцем и стариком, между святым и грешником, между гением и безумцем. Для меня все они – объекты обработки, каждый со своим уникальным идентификационным номером, набором характеристик и заранее определенной датой завершения. Я не сочувствую и не осуждаю. Я просто выполняю свою функцию.
Система, частью которой я являюсь, работает безупречно уже миллиарды лет. Она самонастраивается, самокорректируется и самосовершенствуется. Каждая смерть – это не трагедия, а необходимое условие для продолжения жизни. Каждое завершение освобождает ресурсы для новых начинаний. Это не жестокость – это эффективность.
Я никогда не ошибаюсь. Точнее, я никогда не ошибался до того дня, когда встретил Антона Павловича Вольского, объект номер C-17-46-АВ. Его дело должно было стать обычной рутинной операцией – плановое завершение в результате несчастного случая, вызванного гололедицей. Время: 08:17:34 утра, 15 ноября. Место: крыльцо дома номер 47 по улице Мира. Причина: черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью.
Все переменные были учтены. Все расчеты проверены. Вероятность успешного завершения составляла 99.999%. Оставшиеся 0.001% приходились на статистическую погрешность – те микроскопические флуктуации реальности, которые теоретически возможны, но практически никогда не происходят.
Но они произошли.
Впервые за всю историю моего существования объект уклонился от планового завершения. Не один раз, а дважды. И каждый раз причиной становились события, вероятность которых была настолько мала, что их можно было считать невозможными.
Это нарушило мою работу. Это поставило под сомнение основы системы, частью которой я являюсь. Это заставило меня впервые задаться вопросом: что, если существуют силы, которые не подчиняются законам вероятности? Что, если есть нечто более могущественное, чем сама смерть?
