И то, что было очевидным, перестанет существовать.
Птица разучится летать,
Небеса не поведают правды,
Человек позабудет реальность.
–Поль Элюар, «Зеркало мгновенья»
И есть там замок, но не подобрать ключей,
И есть там страх, но не прольются слезы.
–Алехандра Писарник, «Прах»
С тех пор как вечный судия
Мне дал всеведенье пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.
–Михаил Лермонтов, «Пророк»
«Истинный путь идет по канату, который натянут не высоко, а над самой землей. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему.»
–Франц Кафка
Отряд находился в пути уже вторые сутки. Затяжной ливень сменился мелким дождем, но холод по-прежнему стоял жуткий. Сквозь густые серые тучи проглядывали слабые солнечные лучи.
Пелена густого тумана постепенно рассеивалась.
Лорд Деар Форрестер возглавлял шествие верхом на гнедом мерине. Знамена на копьях развевались от небольшого ветра. Лорд Деар нес герб своего дома – красный бык на синем поле. При виде этого знамени разбойники бы дважды подумали, прежде чем нападать на этот отряд. Только двойное численное преимущество или хорошо запланированная засада могли заставить их передумать.
Свита лорда Деара Форрестера состояла из полдюжины рыцарей и их оруженосцев, десяти копьеносцев в чешуйчатых доспехах, и нескольких стрелков в кольчуге и укрепленном четырьмя железными дисками кожаном нагруднике.
Пятнадцатилетний оруженосец лорда Форрестера, Бэрни Котбрей, светловолосый южанин из Перифорда, двигался по левую руку от старшего сына лорда, юного сира Сэлорда. Последнему только-только исполнилось семнадцать, но он всеми силами рвался помогать отцу и составлять ему компанию в каждом походе. Всего несколько дней назад Сэлорд был посвящен в рыцари своего дома.
К Форресторам Бэрни поступил на службу в семилетнем возрасте. Его деревню сожгли дотла. Всех Котбреев, включая двухлетнюю сестренку юного оруженосца, казнили у него на глазах. Неизвестно, был бы он следующим, либо его оставили бы в живых для передачи послания, но отряд Форрестеров разрешил эту дилемму.
Спасенные лордом Деаром крестьяне поступили на службу его дома. В тот самый день Бэрни поклялся самому себе, что будет ценой собственной жизни защищать лорда Форрестера, и всю его семью.
Бэрни был облачен в дублет, подбитый железом. Ему все еще было тяжело носить доспехи. И пускай Котбрей каждодневно упражнялся с мечом, он по-прежнему был худощавым пятнадцатилетним мальчишкой. Кличка «Тощий Бэрни», казалось, закрепилась за ним уже с самого рождения, хотя он уже и не помнил, кто первым его так назвал.
Где-то вдалеке послышался волчий вой. Бэрни поежился, глядя в сторону леса.
Сэлорд обернулся в его сторону, и ободряюще улыбнулся.
– Ничего, до трактира недолго осталось.
Оруженосец улыбнулся в ответ, и хотел было поблагодарить юного Форрестера, но не тут-то было.
– Неужто малыш Бэрни снова наложил в штаны? – раскатисто загоготал один из братьев-близнецов Фолсеров, Греф. Лам Фолсер, державшийся по левую руку от брата, раздраженно закатил глаза, – смотри, держи портки сухими, а то даже дочка трактирщика из «Серебряной лани» откажется согреть тебя ночью!
– Хромая Дженни? Да ее зад шире, чем у моей кобылы! – несколько всадников, державшихся позади Сэлорда Форрестера, дружно рассмеялись.
Если бы несколько лет назад Греф не лишился правого глаза в одной из пьяных потасовок в таверне, Бэрни все равно бы без труда смог отличить одного брата от другого. Все просто: Лам не был таким придурком. Сколько Бэрни себя помнил, Лам всегда относился к нему с уважением, делился половиной своего куска хлеба в походах, заступался за него, когда пьяные выходки брата переходили черту. И за это Бэрни был ему бесконечно благодарен.
