— Следующий! Имя?
— Танис с Фидейских болот.
— Четвертый этаж, седьмая дверь
справа. Первый колокол — общее построение и разминка. Второй
колокол — завтрак. После завтрака — распределение. Свободна.
Следующий. Имя?..
Голос дежурного звучал настолько
монотонно, что создавалось ощущение, будто он вовсе проделывает
необходимую работу, не просыпаясь. Мы должны были прибыть в место
нашего распределения — акрополь Кремос, что в городе Сард — еще до
заката, но бесконечные дожди размыли дорогу до полного
непотребства. Лошади уныло месили копытами грязь, телеги обоза то и
дело вязли в ней же, мы проклинали непогоду, но поделать ничего не
могли.
Распогодилось лишь на подъезде к
городу. Ветер сдернул плотную вуаль туч с бездонного неба, открывая
россыпь звезд с сырным кругом луны в центре, подковы застучали
бодрее, но все равно городские часы пробили три, когда мы наконец
проехали под аркой со скалящим пасти трехголовым псом.
Я давно ждала этого момента с
восторгом и замиранием сердца, но в миг, когда за моей спиной
закрылись кованые ворота, испытала лишь облегчение — наконец-то.
Сейчас все мы — пятеро новичков, прошедшие учебу в цитадели
Церберов, только-только получившие почетное клеймо ордена — хотели
одного: спать.
Заветная близость желаемого придала
сил, и по лестнице я взлетела весьма бодро, тихонько толкнула дверь
в нужную комнату, сама просочилась туда же и озадаченно застыла на
пороге, уставившись на мужской зад.
Голый мужской зад.
Не то, чтобы мне в жизни не
доводилось видеть подобного. Когда идешь в профессию, которая на
три четвертых является мужской (и то на словах, а на деле в один
год со мной на обучение приняли двадцать пять парней и всего трех
девушек), то чего только не насмотришься.
Но как-то не готова я была к такому
виду вот так вот прям с дороги да в глаз.
Яркая луна заглядывала в окно,
любезно подсвечивая подробности.
Он ничего так, да, этот зад.
Крепкий, ладный. И спина красивая — широкая, с четко прорисованными
мышцами. Парочка интересных шрамов. Затененная линия позвоночника.
И девица рядом очень даже. Мне вот о такой груди и мечтать не
приходится. Волосы — темный атлас, а кожа как будто бархатная на
вид.
Одно “но” только.
Кто-то из этих двоих дрых на моей
кровати. По крайней мере, одна из сдвинутых вместе коек — точно
была моей, я двери честно пересчитала два раза.
Задумчиво качнувшись с пятки на
носок и обратно, я обошла сдвоенное ложе по кругу, сбросила на пол
вещмешок, повела плечами, удобно ухватила ближайший угол кровати и
рывком дернула на себя.
Зверский скрежет, глухой грохот,
нежный вскрик.
Кровать (и девица на ней) оказалась
довольно легкой, потому что охотно поехала, куда ее двигали. Девице
больше хотелось остаться в объятиях мужика, чем на кровати
(сомнительный выбор), поэтому она и скатилась благополучно в
образовашуюся дыру.
Я отсалютовала недоуменно хлопающим
темным глазищам — и взялась за другой угол кровати.
— Ты что делаешь?! — визг был уже
совсем не нежным.
— Вы спите-спите, — пропыхтела я, с
грустью осознав, что это не кровать была легкая, а сил я в первый
рывок вложила со злости столько, что на последующие их уже не
осталось. — Я вам больше не помешаю!
А, ладно, и так сойдет! Завтра в
угол до конца оттащу, очень уж спать хочется.
Перевязь с оружием я пристроила на
подставку на остатках доступной мне бережности. На прочее ее уже не
хватило, и одежда полетела на пол неопрятный кучей. Сапоги —
под кровать. Вещмешок, после короткой, но отчаянной борьбы, отдал
мне свежую рубаху и отправился к сапогам.
Вялая мысль о том, что надо бы
распинать всё моё барахло хотя бы равномерным слоем по полу, чтобы
просохло, вяло ворохнулась, и тут же была изгнана могучим
заклинанием “завтра, всё завтра”.
