Ксения
В магазин я ввалилась в состоянии
повышенной раздражительности. Люди — идиоты и не лечатся, это не
секрет, одна я тут красивая в белом пальто стою, но что-то
сегодняшний уровень моей злобности удивлял даже меня.
Хотя меня мои таланты обычно не
удивляют, я в свои силы верю.
Приятный полумрак, витрины,
заполненные загадочными и чудодейственными предметами, и витающая в
воздухе смесь множества ароматов — запах, характерный для мест, где
торгуют благовониями. Интерьер, может быть, на любителя, но мне
нравится.
Он стоял в торговом зале к витринам
передом, к лесу, то есть ко мне, задом.
И каким!
Да там весь арьергард заслуживал
доброго слова и вдумчивого женского взгляда: шикарная выправка,
великолепный разворот широких плеч, узкая талия (мамка-ведьма, роди
меня обратно!) и ноги. Ноги! Длина и двуглавые мышцы бедра (с
прокачанной ягодичной мышцей, опять же) радовали сердце и услаждали
взор.
Высокий. Темные волосы облагорожены
короткой стрижкой.
И затянуто все это великолепие в
деловой костюм.
Вид — аж сердечко прихватывает.
Хватать и трахать.
Потому что аура вокруг него такая,
что продавщица Леночка, краснея, и бледнея, и трепеща ресницами,
будто сейчас взлетит, старательно расписывает ему разницу между
одной неработающей фигней и другой неработающей фигней, а тот
внимает. И девичье сердце млеет, и флюиды любви затопили все на
свете, хоть прямо из воздуха черпай и в банки для приворота
закатывай. И зачерпнула бы, да приворот — это незаконно, и при
инквизиторе, пожалуй, этим заниматься не стоит.
— Добрый день! — с садистским
удовольствием прервала я щебет наемной работницы (не для того я ее
нанимала, чтобы ее потом всякие-якие окучивали!).
Развернулись оба. Леночка предъявила
начальствующему взору порозовевшие щеки и блестящие глазки (от
трудового энтузиазма, да-да!), а гость…
— Ксения Егоровна? Уделите мне
несколько минут.
Он показал вынутое из нагрудного
кармана удостоверение, на которое я даже не взглянула, потому что
одновременно с этим движением морок на его груди поплыл и открыл
взгляду бляху инквизиторского медальона.
Зря старался, кстати. Нормальная
ведьма инквизитора чует ж… жизненным опытом.
Стоящая рядом Леночка, кстати, даже
ухом не моргнула на возникшую из ниоткуда здоровенную золотую
блямбу. Вот что значит — качественный, многослойный морок.
Не говоря ни слова, я развернулась к
неприметной двери из торгового зала в мой кабинет, ничуть не
сомневаясь, что гость от инквизиции последует за мной.
И правда — последовал.
— Брат Максим, — представился он,
когда дверь закрылась.
Пф-ф-ф, милый, если бы у меня были
такие братья, я бы в дурку уехала! Это ж натуральное «видит око —
зуб неймет»!»
— Я к вам по делу.
— Приворотами не занимаюсь! —
отрезала я, все еще пребывая в глубоких сожалениях о напрасно
распыленном в воздух материале.
— С инспекцией.
— При инспекции тем более не
занимаюсь!
— Что, совсем? — иронично уточнил
он, чуть ощутимо дрогнув углом рта в улыбке, и у меня натурально
ослабели колени.
Исключительно от беспокойства, само
собой: заметил, с-с-скотина, мой взгляд тогда на входе. Эти все
замечают.
— Дались вам эти привороты,
многоуважаемый Максим… Как вас по батюшке? — мурлыкнула я нахально.
— Зачем они такому привлекательному мужчине? Но так уж и быть, для
вас любой каприз в обмен на индульгенцию!
Вопрос об отчестве он пропустил мимо
ушей столь же непринужденно, сколь я предложение обращаться к нему
«брат».
Вы посмотрите на них! Братья, ну
надо же!
Двадцать первый век на дворе,
свободное общество и светское государство! И я готова признать за
инквизицией определенные права — ровно те же, что за полицией и
другими органами государственной власти. Но признать инквизицию
выше себя — нет.
