Петроград, 1917 год. Город, который никогда не спит, даже когда его жители забываются сном.
Туман полз по мостовым, как живая субстанция, обволакивая камни, стены и воспоминания. Он не просто скрывал – он дышал, помнил, шептал на языке, понятном только тем, кто умел слушать. А слушать умели немногие. Один из них – архивариус Арсений Бессонов – сидел в пыльной комнате Старой публичной библиотеки, перелистывая фолианты, которые, казалось, сами открывались на нужных страницах.
На столе лежал дневник. Не обычный. Его обложка была сшита из кожи, которая пульсировала, как живая, а чернила на страницах меняли цвет в зависимости от настроения Города. Сегодня они были серо-красными – цветом предстоящей крови и забытых имён.
Арсений знал: то, что называют революцией, на самом деле – ритуал. Не люди управляли событиями. Город сам ткал Узор из нитей прошлого, настоящего и грядущего, а люди – лишь пешки, которые думали, что ходят сами. Но кто двигал пешками? Кто плел Узор?
В тумане мелькнуло отражение. Не его. Её.
– Ты опять здесь, – сказал Арсений, не поднимая глаз от дневника. Голос его не дрогнул. Он давно привык.
– Я всегда здесь, – ответила тень с лицом сестры. Анна. Та, которую все забыли, кроме него. Та, что стала мостом между Городом и людьми. – Ты должен записать. Не для них. Для него.
– Для кого? – Арсений наконец поднял голову. В глазах тени горели огни, которых не было в живых.
– Для Города, – прошептала Анна. – Он просыпается. И ему нужны хранители памяти. Не такие, как Ленин. Не такие, как Троцкий. Такие, как ты.
Дневник на столе вздрогнул. Чернила сами вывели строку, которую Арсений не писал:
"Первая нить Узора – это ты. Вторая – это я. А третья… её ещё нет."
– Кто она? – спросил Арсений.
Тень улыбнулась. Её губы не двигались, но голос эхом отдался в стенах:
– Та, что придёт после. Та, что увидит Узор целиком. Но сначала… – Анна протянула руку, и туман вокруг неё сгустился в фигуру – …ты должен понять, что истина не в людях. Она в камне, в дыме, в чернилах.
Фигура в тумане обрела очертания. Это был не человек. Это было что-то, сотканное из страниц, которые ещё не написаны, и теней, которые ещё не появились.
– Кто это? – Арсений встал, отодвигая стул. Дневник в его руках запульсировал, как сердце.
– Это будущее, – ответила Анна. – То, что Город хочет запомнить. То, что люди забудут.
Фигура шагнула вперёд. Её глаза были пусты, как ненаписанные страницы. Она протянула руку – и в ладони Арсения появилось перо. Не простое. Оно было сделано из того, чего ещё нет: из будущих слёз, из непрочитанных писем, из несказанных слов.
– Пиши, – сказала фигура голосом, который не был голосом. – Первая строка уже есть. Остальное зависит от тебя.
Арсений посмотрел на перо. Потом на дневник. Чернила на странице зашевелились, складываясь в слова, которых он не писал:
"В начале был Узор. Потом пришли люди. А потом… пришли мы."
За окном завыл ветер. Не обычный. Он пел – тысячами голосов, которые Город забыл назвать.
Арсений взял перо.
И начал писать.
Глава 1: Туман на Невском
Туман стелился по Невскому, как густая бумага, на которой невидимым шрифтом писались чужие мысли. Я шёл быстро, почти крадучись, ощущая под ногами влажную мостовую. Улицы Петрограда были пусты, но шёпот города – древний, тихий и пронзительный – слышался повсюду.
– Ты снова здесь, архивариус, – раздался голос из тумана. Он шёл не спереди и не сзади, а как будто из-под мостовой, просачиваясь сквозь камни. Я остановился, прислушиваясь.
– Кто говорит? – спросил я, хотя знал ответ.
– Ты знаешь, – отозвался Черноглас, и его голос скользнул по стенам, как тень. – Ты ищешь Узор, но не видишь, кто держит нити.
