– Жень, ты точно на меня не обижаешься?
– Точно.
Машка продолжала жалостливо вглядываться в наливающийся синяк и
причитать:
– Точно-точно? Честно-честно? Я не хотела! Так случайно вышло! Я
это… Ну, вот… И тут ты… И как-то так получилось… Извини!
Не хотела она, как же.
Небось, опять беспричинно приревновала к моему придурковатому
соседу.
– Маша, я в норме. Пакет тает. Отнеси его обратно в столовку,
пока всю раздевалку не заляпали.
Сокомандница никак не желала меня слушаться. Таращиться на мою
нечеловечески прекрасную мордашку ей нравилось явно больше.
– Маша, – чуть больше стали и строгости в интонацию. – Если
пакет заляпает раздевалку,Васильевна нас укокошит. Нет, сначала
заставит все здесь оттереть, а потом укокошит. А из меня сейчас
уборщица так себе… Сама понимаешь, одно неловкое движение – и наша
коморка будет не только в воде, но и в крови.
И Машка смылась. Еще бы! У нее же свеженький предновогодний
маникюр за две моих месячных стипендии. Не пристало острые
ноготочки о половую тряпку марать.
Неужели тишина?
И даже никто не жужжит над головой? Ни Машка, ни Васильевна, ни
телефон в рюкзаке?
Даже привычно покашливающий плафон на потолке молчит.
Блаженство!
Сегодняшнее утро не предвещало ничего необычного. Я проспала,
поцапалась в лифте в Денисом. Ежедневный ритуал. Было б странно,
если бы милый, ненаглядный соседушка чего-нибудь ободряющего не
ляпнул. Я привыкла. Сонный мозг отказывается воспринимать его
издевки, так что я даже не припомню, на что сподобилась Денискина
фантазия сегодня.
В троллейбусе было холодно и немноголюдно. Как всегда.
Нет, вру!
Билетик счастливый попался!
Я на радостях его слопала, а через пару станций в транспорт
наведался контролер.
– Предъявите ваши билеты!
А я что? Мой счастливый билет уже где-то на пути к желудку.
Длинные ноги и нежелание платить штраф помогли мне выскочить из
троллейбуса раньше, чем до меня добрался контроль. Только вот до
универа было еще три остановки…
В конце концов, спортсменка я или где? Добегу!
И добежала. Но все равно умудрилась опоздать на консультацию к
зачету. Препод не с самым радужным настроением относился к
опоздунам, так что после консультации меня задержали на
воспитательно-разъяснительную беседу.
– Евгения…
– Я знаю, Сергей Борисович. Извините.
Как разговор, общий смысл которого можно было свести к этим
словам, удалось растянуть на двадцать минут? Наверное, нужно
защитить кандидатскую, чтобы стать в этом вопросе гуру.
А после консультации – моя любимая часть. Тренировка!
Я уже девять лет занимаюсь волейболом, и даже в университет
поступила спортивный. Тренером буду! А пока играю за
университетскую команду. Весьма успешно, кстати. На областных
соревнованиях мы стабильно в тройке, а я стабильно забираю приз
лучшей блокирующей.
Усилиями Сергея Борисовича на тренировку я опоздала. Подходя к
залу, уже слышала родные удары мяча и предвкушала последнюю в этом
году тренировку. Но стоило открыть дверь, как мой любимый,
распрекрасным мяч прилетел в мою же любимую и распрекрасную голову.
А именно в нос.
В одно мгновение все стихло.
Первой очухалась Васильевна – наш тренер.
– Михалева, что за невезение с тобой постоянно? Почему
опаздываешь?
– Я… – тяжело говорить и отвечать внятно со звездочками вокруг
глаз и расплющенным носом.
– Молчи уже! Болтаешь, болтаешь, не унять тебя! Сколько пальцев
показываю?
Перед глазами замелькали тренерские пальцы с кислотно-синим
лаком на ногтях.
– Два? – предположила я.
– Ну слава всем святым! Сотрясения нет.
Откровенно говоря, я видела четыре пальца. Но двойка – это
счастливое число Васильевны. Ее день рождения второго февраля, двое
детей, двое мужей… Двойка была на ее форме, когда ее как-то
пригласили сыграть за сборную СССР на Универсиаде.
