Я пыталась попасть ключом в замочную
скважину, но тот не шёл. Разозлившись, не выдержала и громко
хлопнула ладонью по двери.
- Да что же это!
Моя новорождённая дочка, которую я
прижимала к себе, испугавшись громкого звука, заплакала.
- Тише, маленькая моя, тише, -
зашептала я ей, укачивая. - Сейчас мама откроет квартиру, и мы
наконец будем дома. Потерпи ещё немного.
Дочка затихла, а я с изумлением
услышала шаги за дверью. Там кто-то есть! В первое мгновение в душе
вспыхнула безумная надежда, что это шаги Ивана, и теперь, когда
Алюша родилась, мы заживём счастливой семьёй. Но тут же оборвала
себя, вспоминая, что муж погиб, пока я была в роддоме, а мы с
дочкой остались вдвоём. Кто же тогда в квартире?
Замок зловеще щёлкнул в тишине
подъезда, и когда дверь открылась, я наконец получила ответ на свой
вопрос:
- Инна Эдуардовна, здравствуйте... -
передо мной, скрестив руки на груди, стояла свекровь.
Привалившись к проёму, она полностью
загородила собой весь проход.
- Чего приперлась, Кристина? -
вместо ответа на приветствие спросила женщина.
От подобного обращения я буквально
потеряла дар речи. В одной руке у меня ребёнок в выписном конверте,
в другой ключи, а в ногах лежит огромный пакет с вещами из роддома.
Я вернулась домой после двух недель в больнице.
- А вы... помочь пришли? - глупо
спросила я, не понимая, что происходит.
Ваня с матерью почти не общались, да
и видела я её от силы раза три или четыре за два года своего брака.
Последний раз на похоронах, куда отпросилась из больницы на
несколько часов, оставив Алечку на попечении медсестёр. А ведь там
эта женщина и словом со мной не перекинулась. И уж точно я бы
запомнила, если бы она упомянула, что хочет погостить у нас
дома.
- Помочь? Разве что помочь собраться
тебе и твоему приплоду, чтобы ты свалила подальше от моей квартиры,
- хмыкнула свекровь, не двигаясь с места.
- Вашей?
- А мой сын тебе не говорил?
Квартира была записана на меня и куплена на мои деньги. Или ты,
лимита подзаборная, думала, что передком потрясла, и сразу долю
получишь? Да ты даже не прописана тут. Так что вещи заберёшь, и
чтоб я тебя больше не видела, поняла?
- Но... но... - от волнения дыхание
перехватило, и я стояла, беззвучно открывая рот, не в силах сказать
ни слова.
Неужели это правда? Ваня мне
говорил, что квартира ему досталась от отца, и я верила. А что до
прописки - просто не было надобности, на учёт меня поставили в
больнице и так - хватило заявления в регистратуре. Иван говорил,
что ему некогда этим заниматься, и что вот родится ребенок – сразу
двоих и пропишет...
Свекровь чуть отошла в сторону, и я
увидела, что в коридоре за ней стоят собранные сумки. Рядом с ними
два больших чемодана – это моя швейная машинка и оверлок. До
декрета я работала в швейном ателье по соседству и иногда брала
заказы на дом.
- Так, Кристина, я серьёзно. Забирай
свои баулы и уматывай.
- Мне ведь некуда идти, Инна
Эдуардовна...
- Не мои проблемы. Или забираешь
вещи, или я их с балкона выкину. И так лежат тут, место занимают
уже столько времени.
- Но ведь Аля и ваша внучка! Как вы
можете нас выставлять?! - в груди поднялась волна злости, а на
глазах выступили слёзы.
Ну куда я сейчас пойду? Денег почти
нет. Ребёнка кормить пора, а из родных и близких в этом городе у
меня был только Ваня.
- Моя ли? - звонко переспрашивает
свекровь, уперев руки в бока. - Это Ванечка дураком был, змею
пригрел, а я-то знаю, что ты ему изменяла. Постоянно мужики к тебе
бегали! Заказы она брала якобы! Швея хренова. Прошмандовка ты – вот
кто!
Нагуляла пузо и его сгубила, думала,
квартиру получишь? Хрен тебе! Бери вещи и выметайся.
- Что вы такое говорите... - от
криков свекрови малышка заворочалась. Я поспешно отвернулась и
принялась качать её на руках. - Побойтесь Бога!
