– С чего ты взяла, что ее утащили оборотни?
С первого раза тетя не поняла.
Уронила голову с ярко-рыжими, плохо прокрашенными волосами и
разрыдалась в сложенные на столе руки. Плечи содрогались, она
плакала тяжело, глухо – так плачут, оплакивая родных. Никого не
стесняясь.
– Прошу, сходи к ним! – прокричала она. – Попроси! Ей всего
восемнадцать, страшно представить, что с ней сделают. Ей с
этим жить!
А мне нет?
Когда похитили меня, мне было столько же.
– С чего ты взяла, что это оборотни? – в третий раз спросила я.
Говорила я жестко, мне надоело слушать истерику. Я не люблю слез –
ни своих, ни чужих.
В нашем мире вообще нелегко жить.
– Ее схватили, когда она вышла из дома, – тетя вытерла нос
бумажным платком и подняла заплаканные глаза. – Одного узнали…
Зверь.
У меня неприятно заныло сердце. По глазам я видела, что мне не
понравится продолжение.
– Зверь из «Авалона»? – насторожилась я, будто у нас еще
какой-то есть.
Тетя горько закивала, словно приговор подписывала. Хуже не
бывает.
– Сходи, умоляю… – прошептала она. – Поговори с ними. Они тебя
послушают. Все знают, Зверь садист, а моя доченька у него… Хочешь
на колени перед тобой встану?
– Не надо, – я отвернулась, пытаясь собраться с мыслями.
Совсем не встреча со Зверем меня пугала. Его ножа я не
боюсь.
– Я позвоню, – решила я, и тетя завыла от ужаса, хватая меня за
руки.
– Умоляю, съезди! Ее не для того крали, чтобы ты звонила! Он
разозлится!
Я стряхнула ее руки и ушла в комнату, громко хлопнув дверью.
Тетя меня раздражала. Кто она вообще такая? Вспомнила, когда ей
понадобилась моя помощь. Где она была, когда умерла мама? Где она
была, когда… Я оборвала мысль и подошла к секретеру, взяла фото в
рамке с полированной поверхности. Мамочка улыбалась – лучисто,
светло. В летнем легком платье, счастливая, молодая. Такой я ее и
запомнила.
Я со стуком поставила фото на место и прислушалась к тетиным
рыданиям на кухне.
Она права. Зверь садист, но утащить мою двоюродную сестру он мог
только по приказу Руслана. Иначе странное совпадение, не находите?
Рус хочет меня видеть. Если я позвоню – это будет не то, на что он
рассчитывал. Сестрице откусят палец, если у него испортится
настроение.
Нужно ехать.
Я не видела его год и вот, он захотел встретиться. Я думала, он
переключился на другую жертву, но нет. Я вне конкуренции.
Ему нравилось держать пальцы на пульсе, но сильно он меня не
беспокоил. Сейчас я не понимала, чего он хочет. Дернуть меня за
ошейник? Показать, кто здесь хозяин?
Я Руслана игнорировала и это его бесило.
Я веду себя так, словно его нет. Не отвечаю, не боюсь, не плачу.
Он решил нажать на чувствительные точки – мою семью. «Семью». Но
юную девушку оставить на ночь в руках Зверя – этого врагу не
пожелаешь.
Я со вздохом распахнула шкаф. Синие джинсы, белая
майка-алкоголичка. Подойдет. Сверху я натянула джинсовку. Верх и
низ не совпадали по цвету, а майка была слишком длинной. Я
выглядела как чучело, но одеться красиво и отправиться ночью в
район «Авалона» – плохая идея. Плохого мне не сделают, но на каждом
шагу придется объяснять кто я, и «почему такая детка одна».
Надеюсь, сестра вышла из дома в мешке из-под картошки.
В коридоре я зашнуровала кроссовки. Заметив сборы, тетя зарыдала
еще пуще.
– Хватит, – проворчала я. – Съезжу. Жди меня здесь. Я или к утру
вернусь с ней, или не вернусь совсем.
Выбор обуви был неслучайным. Возможно, придется побегать.
Надеюсь, сестра сегодня без каблуков… Взяла телефон, ключи от
своего драндулета, которому столько лет, что проще выбросить, чем
продать. И уставилась на себя в зеркало.
Мне очень, очень не хотелось выходить из дома. Глаза были
огромными, с расширенными из-за полумрака зрачками. Перепуганными?
Нет. Скорее, в них была пустота. Я столько повидала, что страх
разучился появляться в глазах. Зато там появилось кое-что другое.
Кое-что, что появляется у людей, если они слишком много видели. Я
стала циничной, как старый солдат или бывалый полицейский.
