Им меня не подчинить!

Рикард повернул голову в сторону высокого окна, за которым простирался вид на пробуждающийся город. Жители Амродана наполняли улочки, спеша на работу и оживляя пребывающую в тишине площадь топотом ног, голосами и смехом. Пусть до его кабинета гомон не доносился, но мужчина с уверенностью мог сказать, что где-то там, внизу, одна весьма настойчивая девушка в этот самый миг пыталась достучаться до стражей, которые вот уже в десятый раз настоятельно советовали ей обождать открытия ворот.

На время сдавшись, нежданная гостья отошла чуть поодаль, начав рассматривать махину замка и нетерпеливо прохаживаясь вдоль длинной стены, что отделяла территорию Академии от жилого сектора. Она наверняка удивилась бы, узнай, что во власти ректора чувствовать не только тех, кто вступил на подвластные ему земли, но и ощущать приближенных к защитному периметру. Он мог «читать» ее еще до того, как девушка предстала бы на пороге приемной. И ведь там было, чему подивиться!

Эта девочка, что вновь подошла к мужчинам, охранявшим большие кованные ворота, не являлась студенткой и не была преподавателем, однако рвалась за стены учебного заведения всей душой. Она хотела попасть к нему. Желала что-то обсудить и, может, внести предложение. Неожиданное сочетание внутренних стремлений после отмеренных практически двух месяцев с начала занятий.

Взмахнув рукой, Рик позволил воротам откликнуться, и створки начали медленно отходить в стороны, впуская приободрившуюся гостью, что поспешила юркнуть в образовавшуюся щель.

С каждым шагом, что девушка делала, мягко ступая по пока еще зеленой траве, сердце Дубринейла начинало биться быстрее. Он узнал, кому принадлежала кровь, что текла по венам незнакомки, и от осознания надвигающейся катастрофы становилось не по себе. Однако он был бы не профессором Дубринейлом, самым молодым ректором Бефанорской Академии Темной Магии, если бы позволил смущению заставить себя прятаться, вместо того, чтобы лицом к лицу встретить свой рок.

Эта девочка, эта встреча, они изменят все. Он знал это, предчувствовал, ждал, и вот, наконец, пришел день, который перевернет его жизнь с ног на голову.

Приди ко мне, дочь Глеарры, теперь я готов.

***

Тили съежилась под испытующе-внимательным взглядом ректора. Высокий блондин с пронзительными голубыми глазами выстукивал длинными пальцами по широкому столу, методично действуя ей на нервы.

Будто мало впечатляющей своим богатым убранством просторной приемной и огромного кабинета, в котором все кричало о принадлежности профессора Дубринейла к высшим слоям общества, тонко указывая на его любовь к удобствам, так еще и это затяжное молчание, прерываемое дробью, что с каждым ударом заставляла девушку сильнее сжимать зубы. И ведь подобное поведение не было для Илотилас в новинку, многие друзья родителей старались вести себя подобным образом, видимо предполагая, что чем больше времени позволяют собеседнику висеть в подвешенном состоянии, томясь в ожидании ответа, тем более значимым являются на самом деле. Глупые причуды аристократов.

Чтобы отвлечь себя от созерцания коротко стриженных ногтей, венчающих ухоженные пальцы, Тили скользнула взглядом по самому кабинету. Добротная мебель, широкие кресла, тяжелые алые портьеры на высоких окнах и позолота, что сопровождала практически любой присутствующий здесь элемент: стол был инкрустированный этим драгоценным металлом, дверные ручки, ножки мягкого дивана нежно-бежевого цвета, даже перьевые ручки на столе ректора, и те были в золотых футлярах!

Интересно, эта демонстрация благосостояния призвана заставить гостей проникнуться собственной несостоятельностью или довериться явно преуспевающему мужчине, одновременно стремясь к подобному величию?..