«Началось в колхозе утро», —
подумала я, когда на стоящем на беззвучном режиме смартфоне
высветился номер бывшего. После того, как ему стало понятно, что
развод для меня — дело решенное, и что я не собираюсь отдавать ему
свою часть нашего общего бизнеса (с чего бы, если я вложила в него
столько же сил и средств, сколько он), Игорь названивал мне с
завидной регулярностью и пытался продавить. То по-хорошему, то
по-плохому. Чаще всего по-плохому, конечно. Но иногда случалось и
такое, как сейчас:
— Алён, а давай я тебе миллион дам,
— начал он без приветствий. — За твою долю в бизнесе.
— Сколько-о-о?
— Миллион.
— Долларов?
Бывший аж поперхнулся, а я с
наслаждением представила его лицо, и как он тянет воротник рубашки,
чтобы не задохнуться. Мстительное удовлетворение — оно такое.
Просто я не из тех женщин, кто прощает измены, пусть даже еще вчера
мне казалось, что у нас идеальная семья. Возможно, я была слишком
наивна, но мне действительно так казалось. Когда я приходила домой,
после беготни на заключения контрактов, готовила легкий ужин,
набирала ванну, чтобы сначала накормить Игоря, а потом сделать ему
легкий массаж и не только…
В тот день меня в офисе не должно
было быть, я собиралась весь день встречаться с клиентами, но у
меня сломалась машина. Я забежала, чтобы попросить у Игоря ключи и
одолжить его внедорожник, и в кабинете обнаружила картину маслом,
на которой мой благоверный в лучшем духе пошлейших анекдотов пялил
свою новую секретаршу, Аделаиду.
Блондинку с ногами от ушей,
четвертым размером и нарощенной шевелюрой до попы. Ну да, по таким
параметрам я ей конечно проигрывала, ноги у меня росли из попы,
кстати, совершенно точно не насиликоненной, в отличие от Аделаиды.
Размер в худшие времена (то есть во время месячных) становился
вторым на недельку, а наращивать волосы я так и не смогла.
Попробовала и не смогла. Весь тот месяц, что я проходила с ними,
мне все время казалось, что у меня голова отвалится, как
перезревший розовый бутон от такой тяжести. Собственные волосы
сотрудничать отказывались, несмотря на все уходы, поэтому я носила
короткую стрижку.
Н-ну вот. Как-то так все и
получилось.
— Сколько? — переспросил Игорь.
— Ну ты же сам предложил, миллион
долларов, — напомнила я.
— Миллион рублей!
— Деев, ты знаешь, сколько стоит моя
доля, — хмыкнула я. — Поэтому либо предлагай нормальные деньги,
либо иди в жопу. К Аделаиде.
— Ты пожалеешь! — после
непродолжительной паузы прошипел бывший и отключился.
Я вздохнула. Это со стороны могло
показаться, что я — непробиваемая стерва, у которой одни нули на
уме, на самом же деле мне просто так было проще. Гораздо проще
притвориться, что у тебя нет сердца, чем чувствовать, как оно
истекает кровью. А ведь когда-то все так хорошо начиналось…
Усилием воли отмахнулась от
воспоминаний, в которых Игорь переносил меня на руках через лужи и
целовал в висок, подошла к окну. Мне сейчас двадцать девять, а
кажется, что все сорок. Что вся жизнь уже за спиной. Я не стала
делить квартиру с бывшим, съехала сразу же, сняла приличную
просторную двушку в новостройке и каждый день смотрела, как мамочки
с детьми выходят гулять на детскую площадку.
Я тоже хотела ребенка, но Игорь
отмахивался: «Вот сначала бизнес на ноги поставим, Ален…» «А давай
сначала масштабируемся, и вот тогда…» И я как дура ему верила.
Верила в то, что у нас действительно будет семья. По сути, ее
никогда и не было.
Оттолкнувшись от подоконника, я на
ходу допила остывший кофе и направилась в коридор. В тренажерный
зал я сегодня с утра уже не успевала, надо было заехать в детский
дом и решить, как мы будем сотрудничать дальше, потому что раньше
Игорь, как генеральный, подписывал все счета на ежемесячные
пожертвования. Сейчас он это делать отказался, и нам с директрисой
Ольгой Альбертовной предстояло обсудить новые нюансы.
