Секундус Рей
- Рей, ты же не будешь создавать мне проблем? – напряженно говорит
Магнус, рассматривая ковёр в гостиной, который спокон века лежал на
полу. Ковёр, конечно, хорош, но вряд-ли достоин такого пристального
внимания побратима.
- И себе, - тихо добавляет он, словно через силу.
В глаза Магнус старается не смотреть. Руки сжал за спиной.
Ну, что ты такой нервный, как девственница в первую брачную
ночь… или как девица, девственницей не являющаяся. Я же вижу, что
ты за спиной браслеты, подавляющие магию, сжимаешь. Не стесняйся,
одевай их на меня, мне уже сутки, как абсолютно все равно, что со
мною будут делать.
Видимо, не ждал меня побратим дома застать. Тем более, живым. Я
теперь всем в тягость. Не по своей вине, но кому какое до этого
дело? Знал бы о знаке тьмы заранее, постарался бы сдохнуть на
границе. Стражи бы не выдали... а Святая Инквизиция там не
ходит.
Раз уж так получилось, что я - маг огня, и не самый слабый, от
меня ждали того, что я возьму свою судьбу в свои же руки. Наложить
на себя боевой огненный смерч сложно… но можно. Говорят, самый
надежный способ бороться с тьмой – это огонь. Действенный.
Инквизиция мне сегодня визит нанесла, лекарь отметился, адвокаты из
трех юридических контор мое завещание заверили, теперь вот и
побратим посетил. Завершающий этап, одним словом.
Лекарь тоже в глаза старался не смотреть. В течение всего своего
визита, пока делал перевязки.
Видать, допросила его Святая Инквизиция с пристрастием, судя по
осторожным движениям и кровоподтёкам.
В отличие от меня. В том смысле, что меня допрашивать в пыточных
подвалах Святая Инквизиция пока не
осмеливалась.
Разница в нашем со стариком положении существенная: он - всего
лишь королевский лекарь, я - внучатый племянник Императора,
бессменный вот уже десять лет командир Стражей границы. Кровь
Императора не водица, чтобы ее без причины лить. Даже Святой
Инквизиции это делать невместно.
На лекаря я не сердился. Пытки выдержит не каждый, я и так был
ему благодарен, что он меня сдал... не
сразу.
Правда, и не сказал мне ничего, хотя наверняка заметил метку тьмы
раньше Лейи.
Но ведь и не сдал до того, как за него взялась Святая
Инквизиция! А это дорогого стоит.
Я заплатил ему за визит золотом, и многим больше, чем был
обязан. Просто потому, что старику из-за меня перепали не самые
лучшие в его жизни часы в застенках Святой Инквизиции.
И, видимо, сдал он меня точно не без сопротивления, судя по
испуганно-виноватому голосу. Вначале пытался отмазать. И сейчас был
очень печален. Извинился даже за то, что заложил, от денег
попытался отказаться. Но тут уж я хмыкнул и золото навязал,
мотивируя тем, что покойнику деньги ни к чему, а вот лекарю еще
пригодятся.
Лекарь как-то сразу сник, когда я заявил о том, что считаю себя
покойником.
Но возражать мне на это утверждение не стал.
Он, кстати говоря, был первым, кто упомянул в моем присутствии
Императорскую Лабораторию.
О которой говорил с придыханием, как о «решении всех моих
проблем», советовал не верить слухам, которые распускает Святая
Инквизиция, убеждал, что лучше статус испытуемого, чем смерть и за
главу Лаборатории даже поручился Словом, мол «не такая, как
все».
Тут я мог бы с ним поспорить, по всем пунктам. Дело в том, что
главу Лаборатории я знал. И, если честно, предпочитал быть мертвым,
чем оказаться в её власти. По многим причинам. Но...
Проблема была в законах Империи. Если я после доноса накладывал на
себя руки, то половина моего имущества отходила Святой Инквизиции,
а половина – тому, кто донёс на меня первым.
В случае, если я отдавал себя в руки Лаборатории живым, своим
имуществом я имел право распоряжаться сам.
Чем и воспользовался, переписав всё на сына, и назначив Магнуса
его опекуном. У Лейи… было на что жить. А своему единственному сыну
я хотел оставить состояние. Ему и так в жизни нелегко придется.
Из-за того, что в последнем бою я имел глупость выжить.
