Квинтилий Вар, верни мне легионы!
Октавиан Август
Германия. Где-то близ города Ализо, в расквартированных летних
лагерях римской армии, у горящего костра сидели солдаты под навесом
из звериных шкур и мохнатых еловых веток и горячо спорили о чем-то
давно надоевшем. Мелкая изморось и прохладный ветер пронизывали их
тела до костей. Кутаясь в плащи и подкидывая дрова в огонь, они
пили вино и снова и снова что-то обсуждали. Дым наполнял приютившее
их подобие укрытия густым и плотным туманом, который, пробиваясь
через крышу шалаша, устремлялся куда-то вверх – к кронам огромных
деревьев, чьи ветви, казалось, никогда не пропустят к земле лучи
солнца.
Вскоре из чащи послышался хруст веток и брань людей. Солдаты
продолжали свой разговор, и лишь один из них, вытащив копье из
земли, кинул его молодому на вид парню со словами:
– Дементий, пойди посмотри, что за шум.
Нехотя встав с нагретого места, солдат пошел в сторону, откуда
доносился звук, который между тем становился все громче и
четче.
– Кто там шляется? Кого нелегкая принесла? – недовольно
пробормотал он.
В ответ послышалась тирада отборной ругани, и из леса показались
три человека в римской одежде. Двое из них тащили на плече копье, к
которому была подвешена туша кабана.
– Свои, опусти оружие! Будь проклято это место! – отряхиваясь от
хвои и листьев, проревел тот, что возглавлял процессию.
– Я гляжу, вы не зря сходили на охоту, нам сегодня будет, чем
поживиться! – радостно воскликнул Дементий и в знак восторга поднял
чашу с вином, выказывая тем самым уважение к пришедшим.
– Это да, здоровый кабан попался. После того, как мы его
подстрелили, эта животина еще полчаса гонялась от нас, пока не
истекла кровью и не испустила дух! – сбрасывая тушу к костру,
ответил один из охотников.
– Кто же тот счастливчик, которому улыбнулась удача завалить
такого зверя? Неужто снова Ливерий?
– А то кто же? Никогда не видел, чтобы он промахивался. И как он
только в него попал в этих непроходимых лесах? Каждый раз удивляюсь
его меткости. Может, секрет откроешь, а? – приступая к разделке
туши, ответил Кристиан.
– Брось, это просто везение. Хотя стреляю я и правда отменно.
Что есть, того не отнять, – наливая в чашу вина, с улыбкой на лице
похвастался Ливерий и, положив лук и колчан, присел поближе к
костру.
Вскоре, разделав мясо и нанизав его на вертел, воины принялись
готовить на огне дары природы, которые им преподнесли эти леса.
Через несколько минут воздух наполнился запахом жареного мяса,
который заставлял людей жадно сглатывать голодную слюну и
нетерпеливо ждать ужина.
– Какая же мерзкая погода! Сколько можно стоять здесь без
дела?
Я скоро сам одичаю и превращусь в такого же дикаря, измазанного
краской и поклоняющегося своим умалишенным друидам. Мне
рассказывали, что их жрецы приносят людей в жертву, дабы склонить
богов на свою сторону. Говорят, что они не щадят никого: ни детей,
ни женщин, и что пьют человеческую кровь и получают от этого
наслаждение, которое приводит их в бешенство и дает им огромную
нечеловеческую силу.
– Не преувеличивай! – послышался чей-то голос. Пригибаясь под
навесом, к костру подошел человек в форме центуриона римского
легиона. Солдаты, сидевшие в кругу, быстро встали и сделали жест
приветствия.
– Не стоит, здесь все свои, – сняв шлем и повесив его на крючок,
продолжил центурион. Я гляжу, у вас хорошая добыча – неплохой вас
сегодня ждет ужин. Запах стоит такой, что скоро сюда приползут все
караулы, – усмехнулся он.
– Вина, Корнелий?
– Не откажусь, – принимая чашу и усаживаясь поудобнее у костра,
ответил центурион. – Так кто отличился на этот раз? Неужели вас
снова кормит лук Ливерия?
– Так точно, Корнелий. Если бы не я, эта свора жалких
головорезов уже бы подохла с голоду. Они настолько ожирели, ничего
не делая в этих лесах, что стали похожи на женщин! – рассмеявшись,
отрапортовал Ливерий.
