То сообщение прилетело в пять утра. «Привет, можешь говорить?»
В колонках фоном негромко играла любимая группа The Cure. Толстый раскрашенный Роберт Смит напоминал добрую учительницу по алгебре, благодаря которой Илья и пошел в программисты. Даже голос у нее был такой же пронзительный. Не так давно Илья встретил ее в маршрутке: она, постаревшая, но все еще яркая, зашла с пакетом на остановке «Центральный рынок» и даже попросила его открыть окно, однако не узнала. Илья подумал: ну да, ну да, через нее ведь за эти годы прошло столько учеников, и всех она помнить не обязана. Старшие классы в преддверии ЕГЭ превратились в беспокойный птичий базар, а Валентина «Роберт Смит» Павловна была заботливой наседкой. Как она могла запомнить его среди поголовья таких же нелепых, страшненьких, пусть и неглупых цыплят, в то время как в параллели водились прекрасные лебеди и павлины? Принял ли он это? Да. Обидно ли ему? Не то слово.
Розовый рассвет сочился сквозь неплотно закрытые синие шторы и скользил по белым стенам. Илья дернул штору, чтобы прогнать блики из комнаты, но оторвал одно из колец, крепящихся к карнизу. Выругался шепотом и понял, что на сегодня он кончился. Илью Чулочникова уже пошатывало от долгого сидения за компом: голова гудела, а в глаза будто насыпали песка. Не помогало даже то, что в настройках макбука Илья поменял свет с голубого на желтый. Самое паршивое в мире состояние – это когда хочешь спать, но слишком устал, чтобы заснуть, потому что засыпание тоже требует сил, а монитор вдобавок словно держит тебя в заложниках. На экране замер кадр – тощая брюнетка с татуированной спиной и в мини, едва прикрывающем зад, стоит на коленях перед немолодым пузатым мужиком, видимо, ее боссом. На столе Ильи – кружка с последней каплей холодного кофе. Илья запрокидывает голову и допивает каплю. Там, где стояла кружка, в столешницу въелось пятно – Илья с точностью до миллиметра помещает ее всегда на одно и то же место.
День Ильи давно поменялся с ночью. Будильник заведен на 11:55. За что уж он ценит свою контору, так это за то, что рабочие созвоны не ранние. Даже если он провисит в сети до шести утра, выйдет почти здоровая норма сна. Режим Ильи напоминал ему игру «Симс» – человечки ели и засыпали в совершенно рандомное время суток, понятие циркадных ритмов им было неведомо. «Симс» была единственной компьютерной игрой, в которую он мог играть спокойно, потому что там не выпрыгивали резко монстры. Илья понимал, что такой режим рано или поздно скажется на работоспособности и что молодость лишь ненадолго поможет вывозить ночные бдения – тридцатник не за горами.
Интересно наблюдать, как к тридцати годам у всех складываются жизни. От головокружительного успеха до полнейшего дна, как в передаче «Мужское и женское». Он пока где-то между. Однокурсник Серега купил частный дом как с картинки в Pinterest — всего-то на полтора ляма в кредит залез. Илья же отнес в ремонт старый велик, где ему сказали, что тут ничего не поделаешь, новый надо покупать. А новый он не купил, потому что все спустил на шмотки: не выглядеть как чмо ему важнее. С другой стороны, до тридцатилетия оставалось еще четыре года. Если он вообще доживет, а то ведь может случиться что угодно. Тревожные мысли Илья комкал, запихивал на дно своего ментального шкафа и маскировал сверху какими-нибудь приятными планами. Например, о покупке новых кроссовок на маркетплейсе «Зорро», где Илья просадил уже столько денег, что достиг максимальной скидки. Или эротическими фантазиями – лучший способ отвлечься во все времена. Пошел в жопу, тридцатник.
