Оказавшись в своих покоях, Зак начал крушить всё подряд, громко воя от бессилия. Строго говоря, крушить было особенно нечего кроме кресла, кровати и столика. Бар он предусмотрительно трогать не стал. Поэтому дальше оставалось только схватиться руками за голову и орать в голос
– Сууукааа, – выл он, поднимая глаза к высокому потолку. – Они их убилиии! Филя, слышишь? Убииилиии! Что делать? Что же делать? Это я виноват. Понимаешь, я! И колдовать они бы без меня не стали, так и Бельторн не проснулся бы!
– Зак, ты не виноват, – философски заметил Филимон совершенно спокойным тоном. – Тебя в тот мир послали, чтобы зло уравновесить. Просто выбрали менее разрушительный способ. А ты зло пробудил. Значит, выполнил задание.
– Какое задание, Филя?! – Зак вскинул голову и уставился в пустоту, – А как же люди? Да и цверги тоже. По моей милости их убили. И сейчас убивают. Не думаю, что гримтурсы остановятся, пока не добьют последнего живого!
– Не остановятся, – эхом повторил Филимон.
– Надо им как-то помочь, понимаешь?! – Зак остановился, замер на месте, но тут же снова схватился за голову и начал описывать круги по своим покоям. – Только как им помочь, если они не просят помощи? И вообще не понимают, что им помогать нужно? Они же, сволочи, ошибаются, стоят на своём и всё равно не просят помощи! Что делать с теми, кто не хочет, чтобы им помогали? Насаждать добро силой? Но из этого ничего хорошего не получается! Ты же сам видел!
– Видел, – эхом согласился верный друг Филимон.
– Всё равно спасать? – спросил Зак, ища поддержки у элементаля, как у последней инстанции справедливости и верных решений.
– Помогать, – согласился Филимон. – Они же стали друзьями.
– Кстати, про друзей! – резко замер на месте Зак. – Стель и Бенедикт наверняка уже здесь! Надо идти к ним. Может они чего хорошего подскажут.
Зак рванул по коридору Института Равновесия со скоростью звука. Остановился у дверей в покои Бенедикта и забарабанил кулаками, как будто хотел пробить насквозь несчастный материал. Дверь отъехала в сторону, Зак рванул внутрь и уставился на идущего навстречу друга. Что-то неуловимо изменилось в Бенедикте. Как будто Зак видел его впервые. Плечи что ли расправились? Осанка вроде увереннее стала. А в чёрных угольных глазах плескалась мудрость и лёгкий оттенок печали. Зак подошёл к другу и крепко обнял. Бенедикт тоже обхватил его руками за плечи и зашептал:
– Я так скучал по тебе, брат.
– Я тоже, – сказал Зак. – Я тоже скучал. Особенно, когда не лажал.
– Ты расстроен? – спросил Бенедикт, отстраняя от себя Зака на вытянутых руках и глядя прямо в глаза.
– Очень, – признался Зак. – Я всё испортил, брат. Я. Всё. Испортил.
– Пойдём к Стель, – предложил Бенедикт. – Обсудим всё вместе.
– Пойдём, – нехотя сказал Зак.
– Ты не хочешь? – спросил чуткий носферату. – Не хочешь, чтобы она знала, что ты не справился? Тогда можем не ходить…
– Нет, брат. Что уж тут скрывать – дело сделано. Она всё равно узнает. Не от меня, так от Сагана. – Зак вздохнул. – Я думаю, интересны ли ей мои дела? Может быть её это всё не интересует вовсе? А я тут навязываться буду.
– Так давай и узнаем сами, – улыбнулся Бенедикт.
Хорошо быть другом вампира. Потому что, когда он улыбается, обнажая свои крепкие белоснежные зубы даже без клыков, ты точно уверен, что он тебя не съест. Так бы в пору было описаться на месте. А раньше такого не было. Появилось в нём что-то хищное.
Вспомнив о приличиях, Зак решил принять душ перед визитом к леди. И Бенедикт любезно предложил ему свою ванную. Но Зак всё же пробежался до своих покоев. Если уж мыться, то и переодеться в чистое не мешало бы. А вкусы в одежде у названых братьев совершенно не совпадали. Бенедикт всегда выглядел как граф восемнадцатого века и любил все оттенки серого. А Зак предпочитал кожу и удобство. Правда, сейчас Заку казалось смешным и претенциозным его нежелание носить рубашки и держать грудь открытой. Как-то по-мальчишески всё это. Поэтому сейчас он надел рубашку цвета сухого табака, кожаные штаны глубокого коричневого цвета. Подумав, попросил администратора создать ему мягкие замшевые сапоги на манер тех, что носили цверги. А сверху накинул просторный пиджак тонкой шерсти шоколадного цвета. Тщательно расчесал волосы и скрепил их в хвост. Вот теперь он может предстать перед глазами леди. Бенедикт улыбался, сидя в его кресле и наблюдая за преображениями:
