Нулевая точка и цена свободы
Квартира пахла пустотой. Этот запах, смесь пыли и остывшего металла, появляется тогда, когда исчезает запах другого человека. Я поняла это, когда открыла шкаф в поисках его последней футболки, которую он мог забыть. Пусто. Только мои вещи испуганно жались к одной стенке, а на его половине вакуум, который, казалось, высасывал воздух из комнаты.
Нет. Не совсем пусто. На полу валялся один его носок. Одинокий, черный, сбившийся в комок. Артефакт затонувшего мира.
Я подняла его двумя пальцами, как что-то радиоактивное. И в этот момент услышала в голове голос Максима, спокойный и убийственный, как приговор: «Ты не живешь, Айко. Ты планируешь».
Я сжала носок в кулаке. Планируешь? Хорошо. Вот мой план.
Я размахнулась и швырнула этот черный комок в стену. Он ударился с глухим, жалким стуком. Звук окончательного разрыва. И в оглушительной тишине, что наступила после, в моей голове родилось одно-единственное слово. Идеальный, как лезвие катаны, план из одного слова.
Япония.
Страна, где поезда ходят секунда в секунду. Где мусор сортируют на десять категорий. Где даже хаос подчинен невидимому порядку. Мой идеальный чертеж, где все линии сходятся, все углы выверены. Архитектурный шедевр, который должен спасти меня от руин моей собственной жизни.
Но драма, как всегда, упирается в прозу. Жестокую, как счет за коммуналку. На мой идеальный побег у меня нет денег.
На карте – сорок три тысячи рублей и остатки зарплаты, которые придут через неделю. Этого хватит на билет в одну сторону и, может, на неделю в капсульном отеле, питаясь онигири из 7-Eleven. А дальше что? Мыть посуду в токийской забегаловке? Красивый план, ничего не скажешь.
«Гениально, Айко, – шепчет мой Внутренний Критик, уютно устроившись где-то за левым ухом. – Спланировать побег, который ты не можешь себе позволить. Очень в твоем стиле».
Я захлопываю дверцу шкафа, чтобы не видеть эту пустоту. Так. Стоп. Без паники. Паника не предусмотрена планом. Нужно найти решение. Рабочее, системное решение.
Я листаю контакты. «Ленчик». Сердечко рядом с именем, которое я поставила три года назад, когда мы вместе напились просекко и решили, что завоюем мир. Сейчас оно выглядит как издевательство.
Просить в долг – это как признаться в редкой и постыдной болезни. «Привет, у меня финансовая недостаточность в острой форме, не займешь немного самоуважения до зарплаты?»
А просить стать финансовым спонсором для визы… это уже терминальная стадия. Это официальный документ, заверенный подписью, который гласит: «Я, Айко Романова, 28 лет, не способна самостоятельно обеспечить свое существование. Поручаюсь за подругу».
Мой палец зависает над кнопкой вызова.
«Она откажет, – мурлычет Критик. – Или согласится из жалости. Что хуже?»
Я трижды прокручиваю в голове сценарий разговора. Начинаю с чего-то нейтрального. Спрашиваю про ее новый проект. Потом плавно, как бы между делом, перехожу к своей «безумной идее». Ключевые слова: «авантюра», «перезагрузка», «формальность». Ни слова про Максима, пустоту и панику.
Нажимаю. Гудки. Длинные, как вечность.
– Айко! Привет! – голос Лены, как всегда, бодрый и звонкий, будто она только что выпила смузи из солнечного света и оптимизма. – Тысячу лет! Как ты?
– Привет, Лен, – мой голос скрипит, как несмазанная дверь. – Нормально. Замоталась немного. Ты как? Как твой стартап?
Мы обмениваемся дежурными фразами. Я слушаю про инвесторов и дедлайны, киваю пустоте и чувствую себя последним лицемером. Наконец, Лена делает паузу.
– Так чего звонишь? Просто так или дело есть?
– Дело, – выдыхаю я. – Немного… странное. В общем, я решила улететь в Японию.
Пауза. Достаточно долгая, чтобы мой Критик успел вставить: «Ну вот, сейчас она скажет, что ты с ума сошла».
