Пол в Чертогах Совета ещё со времён Древних был выложен белыми мраморными плитами с малахитовыми прожилками. Белоснежные колонны, увитые зелёными лозами, подпирали сводчатые арки. Наверху растения переплетались, образуя естественную крышу, сквозь которую в Чертоги проникал солнечный или лунный свет. Но не сегодня…
Зимату подняла лицо вверх, позволяя капюшону соскользнуть с её светлых волос. Капли прохладного дождя стекали по гладкой коже, освежая эльфийку. Прикрыв глаза, она наслаждалась чистотой и свежестью, пока кончики ушей не дрогнули, улавливая вибрацию в воздухе.
Кайрос тоже слегка повернул голову кверху, но не дал капюшону обнажить его голову. Он устремил взгляд на Зимату и шагнул ближе, породив круги в тонком слое дождевой воды на мраморе Чертогов.
– Мы ничего не достигли.
– Потому что дело не в количестве, а в качестве, – ответила Зимату, не открывая глаз.
– Разве наши эльфы плохо подготовлены?
– Они уступают людям в силе.
– У всех свои слабости. Мы быстрее, ловчее, чем люди. И намного терпеливее.
– Так что же стало с твоим терпением, Кайрос?
Зимату опустила голову и повернулась к собеседнику, глядя ему в глаза. Вернее, в единственный глаз Кайроса. Высокий и некогда красивый эльф был изуродован в войне с людьми Кнайпхофа: левый глаз пересекал отвратительный шрам, а правую глазницу закрывала шёлковая повязка, скрывающая пустоту.
Кайрос вздохнул:
– Совет недоволен, маркиза Зимату. У вас есть решение?
– Да, – женщина помедлила, разворачиваясь к колоннам.
Её всегда завораживала архитектура Чертогов. Возможно, именно благодаря стремлению быть ближе к красоте этого сооружения Древних она поднялась так высоко среди своих собратьев.
– Так что же мы сделаем? – спросил Кайрос.
– Они отняли у тебя не только глаз, мой дорогой архонт. Они отняли и твоё терпение. Теперь я вижу это ясно.
Кайрос хотел ответить, но сумел сдержался, смиренно склонив голову – не ему было спорить с Зимату. Эльфийка, правда, стояла всего на одну ступень выше: в то время как он был архонтом изумрудных лесов, Зимату носила величественный титул маркизы вечных рубежей. Архонтов могло быть одновременно трое, в то время как титул маркиза или маркизы даровался лишь одному – и это подчёркивало разрыв в иерархии между двумя собеседниками.
Зимату улыбнулась, оглянувшись на Кайроса:
– Вот такое смирение лучше подходит сыну народа эльфов.
– Благодарю, маркиза, – он помолчал, собираясь с мыслями. – Всё же, я прошу дать ответ. Царь хочет увидеть Феликса.
– Но пока что мы теряли наших братьев и сестёр, Кайрос. И даже люди, воспитанные нами, не сумели подобраться к цели.
Кайрос сдержанно кивнул:
– В Кнайпхофе действует сила по имени Гофман. Мы не знаем его возможностей, но он регулярно раскрывал все наши операции.
– Мы можем его устранить?
– Нет, – покачал головой архонт. – С ним что-то не так. Синизмату сомневается и не даёт позволения.
– А что же думает наш царь? – склонила голову набок Зимату.
– Он сосредоточен на более приземлённых проблемах. Царство в упадке, а перемирие хрупко. Нам нужен прорыв, нужна сила. Совет полагает, что война ещё не окончена.
Зимату резко взмахнула рукой:
– Война была ошибкой! Синизмату – это болезнь, которая спровоцировала гибель тысяч наших собратьев и сестёр!
Кайрос вздохнул, прикрыв единственный глаз.
– От Совета требуют найти Феликса. Что вы решили, маркиза?
Женщина восстановила дыхание после вспышки гнева. Её глаза тёплого оранжевого оттенка снова закрылись, лицо поднялось к каплям дождя, а спина нашла опору в белоснежной колонне, обвитой плющом.
– Феликсом займётся круг друидов. Один из них вернёт его в Царство.
– Один? – нахмурился Кайрос. – Всего один? Друид против всего Кнайпхофа?
