Вайолет любила птиц.
Ещё со времён начальной школы, когда она носила потрёпанные джинсы с кучей накладных кармашков и постоянно сбегала в библиотеку с уроков музыки.
Сноп медовых лучей струился между полок, тени от колеблющихся кленовых веток за окном подрагивали на книжных корешках, а она сидела на прогретых солнцем деревянных досках и читала «Штаты США и их птицы-символы» в мягкой глянцевой обложке. Выудила откуда-то из-за томиков истории. На титульной странице гордо красовался белоголовый орлан, как гласила сноска курсивом, а в середину книги кто-то вложил перо вместо закладки.
И там, на полу, среди танцующих в невесомом свете пылинок, когда она рассматривала цветные иллюстрации и листала тонкие страницы, ей вдруг захотелось стать пересмешником. Разбить стекло и взмахом крыльев умчаться прочь, навстречу искрящемуся ветру. Она вдруг так ясно ощутила эту чистую прозрачную лазурь, эхо, немые голоса, сливающиеся в единый неясный аккорд, где-то там внизу – уже неважные, не имеющие значения, – ощутила безгранично-бирюзовое небо за своей спиной, жизнь, стремительную, полную, мятежную, такую, какой она могла быть.
Она читала до тех пор, пока звонок не провозглашал о том, что очередной пропущенный ею урок музыки подошёл к концу. Вайолет так и не вернула книгу обратно; пусть кражи школьного имущества не вяжутся с образом лилейного и приветливого на первый взгляд ребёнка, эта книга стала для неё чем-то значимым. А теперь она лежала рядом с ней, на заднем сидении бордового внедорожника отца – “Штаты США и их птицы-символы”. Чуть более потрёпанная, с загнутыми уголками страниц. И так странно, что в детстве она казалась куда более увлекательнее, содержательнее, красочнее, теперь же она являлась блеклым атрибутом из детства, от которого было просто жалко избавиться.
Вот и её родители не желали расставаться со старыми привязанностями. Им бы разойтись и забыть друг о друге, разделить нажитое за шестнадцать лет имущество и более не вспоминать их несчастливый брак. Но это, наверное, не столь увлекательно, как попытка воскресить былое. Так они арендовали коттедж в изолированном малонаселённом пункте на границе с Канадой, который, по их нехитрому замыслу, поможет им восстановить прежние отношения – ещё одно ужасное решение в череде прочих.
Они предупредили Вайолет накануне, всячески пресекая любые пути к отступлению. И все же Вайолет немедленно заявила, что они могли бы поехать туда одни, раз уж им “так хочется повеселиться в компании волков и койотов“.
«Ты знаешь, я бы не стал везти тебя туда, если бы не знал наверняка, что тебе там понравится, – поставленным голосом искусного манипулятора увещевал отец. – Ты только вообрази: леса, простирающиеся на многие мили вокруг, дом, утопающий в море зелени, и мы за столом, проводим время, как одна дружная счастливая семья. Тебе бы не помешало переменить обстановку».
Вайолет подавила фырканье: её несогласие никого не интересует.
Вайолет любила птиц и иногда завидовала им.
1
Тёмная линия деревьев за окном возвышалась угрожающей стеной. За ровными мерклыми стволами сгущался мрак, но стоило Вайолет, откинувшейся на подушку сиденья, присмотреться, как тревожно-немые ряды пихт и сосен ускользали прочь и сменялись другими.
Сумрачные тайны оставались позади несущегося по шоссе внедорожника – крошечного движущегося пятнышка среди цепенеющих лесов.
Приникнув щекой к спинке сиденья, Вайолет затуманенным взглядом провожала мелькающие холодные пейзажи. Идея с поездкой перестала казаться такой уж безрассудной – эти места гипнотизировали, вызывали неясное желание выйти из машины, и она невольно задумалась о том, что ждёт их в конце пути.
