– Давай скорее, тебя там что, волки унесли?
– Отойдешь ты в кустики, тоже буду над душой стоять и орать, –
проворчала я, поднимаясь и одергивая юбку.
Шумная компания притихла, оказавшись на безлюдной трассе посреди
густого реликтового леса. И только Мирре всё было нипочем. Она
считала, что если не орать на обочине, то я точно заблужусь в
темноте.
Даже если отошла всего на пару шагов за ближайшее дерево.
– Иду я, иду!
Выбравшись из колючих кустов, я не заметила, как чуть оцарапала
руку.
Нетрезво покачиваясь, Мирра задрала голову и выла на луну. Та
сегодня выглядела просто огромной и такой яркой, что никаких
фонарей не надо.
– Ты зачем волков зовешь?
– Да, Миррка, заткнись уже, – ещё совсем недавно развеселые,
наши спутники опасливо оглядывались вокруг, словно ждали, что
вот-вот в густых придорожных тенях загорятся хищные глаза.
Затолкав подругу в машину, я уселась следом.
– Поехали уже.
Чтобы я еще раз согласилась поехать в какой-то мутный клуб к
черту на рога…
Взревел мотор, и одновременно с этим ночную тишину взорвал
переливчатый звериный вой.
***
Он бежал по тихому ночному лесу. Слившаяся с темнотой зловещая,
смертельно опасная тень. К тому же безумно злая…
С заключения Перемирия прошло не так много времени, какие-то
двадцать лет. Что двадцать лет для оборотня? Ничто… поэтому в душе
не утихало негодование.
Их поставили в невыносимые условия. Их, всесильных хозяев этого
мира! Беспомощные людишки, пыль под ногами, жалкие несовершенные
создания, годные только для воспроизводства таких, как он.
Но и этого их лишили. Истинности больше нет.
Продуманные враги решили, что отсутствие выбора унижает
человеческих женщин и нарушает их права… поэтому оборотней теперь
прививают, как собак, чтобы заглушить зов.
И когда этот созданный ими, так тщательно контролируемый мир
успел настолько испортиться?
Злость сопровождала его повсюду, стала лучшей подругой.
Ведь его истинную у него отняли. Она давно недоступна и пропала
с радаров. Осталась только злость, ненависть, и тщательно лелеемое
желание мести.
Под лапами бесшумно прогибался толстый слой сухой хвои, над
головой темнели густые ветви. Сквозь их переплетение стремились
вниз серебристые лунные лучи. Умиротворяющая картина… то, что
нужно, чтобы немного притупить злость.
И не поздоровится тому, кто попытается это умиротворение
нарушить.
Словно издеваясь, откуда-то вдруг послышались человеческие
вопли.
Зверь низко зарычал. Отпустив на волю инстинкты, он позволил
себе творить всё, что пожелает.
О последствиях будет думать потом. Но люди сами напросились. Для
них тоже есть правила… и одно из них запрещает показываться на
территории стаи.
Мощные лапы взрывали сухую хвою, неся зверя в сторону
возмутителей спокойствия.
Он не добежал до цели с десяток метров.
Его ноздрей достиг запах, и зверь замер, как вкопанный, тяжело
дыша. Широко распахнутые глаза смотрели в просвет деревьев, туда,
где виднелась полоса дороги со стоящей на ней машиной.
Дверца только что захлопнулась, унося за собой и источник этого
волшебного аромата.
Он не спутает его ни с одним другим. Никогда.
Запах истинной.
Терпеть не могу все эти клубы, громкую музыку, духоту, толпы
экзальтированного нетрезвого народа… Если бы не Мирра, которой я
обещала составить компанию, то ноги бы моей здесь не было.
Уж очень подруга упрашивала. Не знаю, почему именно я. Наверное
потому, что не задавала лишних вопросов.
И когда та показалась на пороге моей комнаты в общежитии, сложив
руки в молитвенном жесте, я уже знала, что мне не отвертеться.
– Там будет один мужчина, – прошептала она, кусая губы и
взволнованно теребя пушистую челку, – в общем…он мне давно
нравится. Да и место не из простых. Знаешь, сколько я денег
отвалила за билеты? По одному их не продают…
