Этот кошмар до сих пор мне иногда снится. Я совсем маленькая,
лет семь, наверное. В доме Лувион, на которых работают мои
родители. Испуганная. Рядом сын хозяев, мальчик, подросток. Стены
горят, мы окружены пламенем, и оно движется к нам всё ближе. Жарко.
До огня далеко, но открытую кожу обжигает, словно я совсем рядом. Я
уже не реву, а тихо подвываю, вцепившись сыну хозяев в рукав. Он
выше меня, старше, но он тоже не знает, что делать. В светлых
глазах паника и отчаяние.
Слышится треск. Это деревянная рама окна ломается и падает,
вываливается на улицу. Казалось бы, вот выход! Но я помню, что мы
высоко, да ещё из-за воздуха огонь разгорелся больше, повалил дым.
Я кашляю, закашливаюсь и не могу остановиться. Падаю на колени,
продолжая держать мальчика за руку.
Он раздражённо отцепляет меня. Я в панике опять пытаюсь поймать
его рукав: не бросай!
— Ты же можешь, — кричу я ему. — Ты же умеешь!
Пояснять не требуется. Он недовольно морщится, мол, сам знаю,
что могу использовать магию. Но почему-то медлит. Боится, что не
справится? Не знает нужное заклинание? Или верит в те сказки, что
если потратить много магии, то можно истощить резерв?
— Пожалуйста, хотя бы попробуй, — умоляю я его, ничего толком не
видя из-за вдруг хлынувших слёз.
— Достала. Я сейчас нас вытащу, только отойди, — бросает он.
Но я замолкаю, боясь спугнуть надежду. Моргаю и вижу, что он
дрожит. Я не хочу умирать. Он же сможет? Он нас вытащит, и я ему
всё прощу: и грубость, и что он вчера обозвал меня каким-то
незнакомым словом, и даже отдам ему своё печенье, что спрятано под
подушкой.
Сын хозяев делает шаг вперёд, прикрывает глаза. Вытягивает руку
и от неё идёт что-то чёрное, поглощающее свет. Чернота формируется
в шар, он увеличивается, теперь он почти с меня. Он распахивает
веки, и я вижу, что радужка глаз почернела. Шар летит вперёд.
Громкий гул заглушает треск пламени. Шипение, темнота поглощает
огонь… И я не верю своим глазам: вся стена уже не горит! Дверь вся
в копоти, чёрная и перекосилась, она еле держится. Кажется, что
рассыпется от одного пинка.
Мы выйдем отсюда! Я радостно подпрыгиваю, хватаю за рукав
мальчишку. Он смотрит в ответ устало, слабо улыбается. Его радужка
уже привычного цвета, а вот волосы из чёрных на моих глазах
становятся белыми. Почти в цвет глаз, серых, светлых, чуть ли не
прозрачных.
— Я же говорил, — ухмыляется он.
И падает, как подкошенный. Некрасиво падает, ударяется затылком
о пол. Удар смягчает ковёр.
Я кидаюсь к нему, бухаюсь рядом на колени, заглядываю в лицо. Он
смотрит в потолок и из его глаз медленно уходит жизнь. Мышцы
расслабляются. Нет! Я пугаюсь: неужели, он сейчас умрёт?
Хватаю его за плечи, хочу потрясти, но боюсь, что сделаю хуже. Я
успеваю понять, что с ним: потратил слишком много магии, истощился.
А я не верила… И ведь знала, что у него слишком много силы для
такого возраста, и он плохо ощущает резерв, может не остановиться
вовремя, и тогда магия начнёт тянуть жизненные силы, и…
Я была не права. Он сомневался, но решил потушить стену. Он
погиб, спасая нас. Дурак.
Я без сил наклоняюсь, касаюсь лбом его лба и плачу. Слёзы капают
на него, меня бьёт мелкая дрожь. Нельзя было так бояться, нельзя
было выть и хватать его за рукав. Он бы, может, сосредоточился и
использовал бы меньше магии. Это я виновата.
Хочу отдать ему свою силу. У меня она есть, но я не могу её
тратить, не выходит. Совсем. Зачем мне тогда она?
Я проснулась от того, что мне опять снился кошмар. Комната,
охваченная огнём, тот день, что я пытаюсь забыть уже пятнадцать
лет, и Рэджиус Лувион. Он помог мне, и чуть не погиб тогда сам, и я
думала, что буду благодарна ему всю жизнь... А потом узнала, что
мои родители погибли в том пламени. И причиной пожара был Рэджиус и
его неосторожное обращение с артефактом. Сломавшийся новомодный
артефакт “обогреватель” подпалил пол особняка. Родители не смогли
выбраться из вот такой же комнаты, охваченной огнём.
