«История пишется победителями, но правда шьётся из обрывков». – надпись на стене.
Где-то в болотах штата Мэн. Год 3490 после Падения Небес.
Томбсону очень хотелось вернуться на базу, вернуться домой, вернуться в тепло, в её объятия, но был долг.
Его долг.
И он его выполнит, чтобы вернуться домой, в тёплый уют, пахнущий ванилью и мёдом.
Томбсон прибился к отряду десять дней спустя.
Грязный, ободранный, дрожащий, но живой.
– Чёрт, парень, ты везучий. – бросил младший сержант Вилкс, когда стало понятно, что Томбсон свой, из людей, а не из этих, из ксеносов.
Томбсон улыбнулся. Его зубы были слишком белыми.
Рядовой Йохансен хотел отпустить какую-то шутку по поводу зубов, но ничего подходящего не вспомнил, поэтому сплюнул.
– Да, очень везучий. – согласился Томбсон и, опираясь винтовку, попросил закурить.
Дома курева не было, как, впрочем, и желания курить, но три дня в болоте давали о себе знать. Хотелось вдохнуть что-то, что не пахнет гнилью и тухлой водой.
Хотелось объятий, пахнущих ванилью и мёдом.
В штабе были рады новому бойцу, даже такому, как Томбсон.
Тем более среди местных оказался один капрал, который был знаком с лейтенантом Шоу, под началом которой Томбсону довелось как-то служить.
То, что лейтенант числилась пропавшей без вести, уже где-то полгода, а это значить могло лишь одно – она давно мертва, огорчило Томбсона.
Шоу была красивой и постоянно что-то рассказывала о строке.
Воспоминание заставило сердце Томбсона сжаться – неимоверно захотелось домой.
Захотелось в тёплые объятия той, что ждала его.
Сначала пришёл запах.
Ваниль и мёд.
Томбсону сразу стало легче.
Потом – стены.
Они потели.
– С гидроизоляции проблемы – вот стены и потеют. Строили какие-то дураки. Как без надёжной гидроизоляции в наших местах? – припомнил Томбсон, что лейтенант Шоу говорила поэтому же поводу.
Сержант Гаррет и сержант Вилкс ворчали, вытирая ладонь каждый раз, когда случайно касались липкой жидкость, но ничего поделать не могли.
Другого капитального здания пригодного под штаб в округе не было.
Томбсон знал правду, ведь ночами он всё явственнее ощущал на коже её дыхание.
Скоро она придёт и сюда.
И это здание тоже станет домом.
Тёплым, пахнущим ванилью мёдом.
– Ты хороший мальчик. – шептали ему стены, что стали родными.
Томбсон закрыл глаза.
Он был хорошим мальчиком.
Он будет кормить маму.
Снова и снова.
Где-то в болотах новый отряд находит одинокого солдата.
Он дрожит.
Говорит, что выжил, и улыбается, а зубы его слишком белые.
Нью-БлэкКрос. Год 3173 после Падения Небес.
Кафе, многолюдное во время обеденного перерыва и после окончания рабочего дня в офисах, которых в округе хватало, сейчас было практически пустым.
Утренние часы – между наплывом офисного планктона, не мыслящего начало рабочего дня без стакана кофе с каким-нибудь глупым названием в руках, и обеденным ажиотажем – наверное, любое время любого сотрудника кафе и ресторана, проигрывающее лишь времени перед закрытием смены, когда наконец можно поехать домой.
Маркус и Лео по своему обыкновению выбирали именно эти часы для того, чтобы попить кофе и перекусить без лишней суеты вокруг. Суета отвлекала, мешала насладиться вкусом кофе и разговором.
На столике лежит скан-копия недавно полученной ими расшифровки «Песни о последнем народе», самой полной из известных на данный момент версий, которую не так давно удалось найти при раскопках на Орне, том самом, где по легендам находились и Библиотека, и Архив, сожженные Великим Пустым. Всего несколько листов, но даже из-за них на столике становится тесновато – тарелочка с круасаном, который заказал себе Маркус скрывает часть текста. Но мужчинам и не нужно видеть текст. За последние несколько дней они ему выучили практически наизусть.
