Она бежала по парку. Московское время – два часа ночи.
Фонари светили тускло, роняя пятна жёлтого света на асфальт. Между ними тянулись чёрные пустоты, откуда могло показаться что угодно. Влажная трава шуршала под ногами, и тишина ночи отзывалась эхом её шагов.
Она бегала быстро, не зря участвовала в спартакиадах. Спросите эту дуру, почему она вообще оказалась здесь.
Да всё просто: не успела в метро. Заработалась, как обычно. Проспала, как сурок, до шестнадцати часов.
Только звонок начальника Воробьёва выдернул её из сна. На тумбочке дрогнула её гордость – Nokia с голубоватой подсветкой экрана. Настасья относилась к телефону аккуратно: покупка серьёзная, не из дешёвых.
– Алло, Боголюбова, ты где, мать твою? Сроки горят! Забыла, что ли, какую фамилию носишь? Кто рано встаёт, тому Бог подаёт! Сидишь сегодня до поздна, чтобы завтра сдала мне статью про домашний уход. И вообще ты мне обещала всю полосу про ваши косметические штучки. Сказала же, всё испробуешь на себе!
Голос его звучал сердито, но Настасья знала – это не только злость. Когда-то он сам писал репортажи, ночевал на вокзалах, пробивался в газеты. Теперь в нём осталась лишь усталость и привычка давить на молодых, будто иначе они вообще не сдвинутся с места.
– Да-да, Артур Павлович, я уже собиралась. Бабушка приходила, вы же помните, она деменцией болеет… Еле-еле до дома отвела. Сиделка не вышла, представляете? Пока другую искала… – закусила губу обманщица.
– Ты меня за дурака держишь, Настасья? У тебя бабушка в том месяце померла. Я тебе неделю давал прийти в себя.
– Так эта… – Настасья запнулась, чувствуя, что застряла. – Ну, по отцу… другая
– Тьфу ты, – вспылил он. – Давай приходи! Фотки возьми, чтобы не забыла. Зачем я тебя держу, не пойму.
– Потому что я всё сдаю в срок. И материал – отменный.
– Ой, всё, давай бегом, – буркнул Артур.
Она положила телефон на тумбочку, в спешке натянула джинсовую юбку и майку и уже через час сидела в редакции.
Настасьина конторка находилась у станции Измайловская. Всю полосу она подготовила: написала текст, сделала фотографии прямо в офисе. Взглянула на часы: время подбиралось к двум ночи.
– Блин, блин, – тихо пробормотала она и стукнула себя по лбу.
Метро закрыто, автобусный рейс на лето отменён. Перово – тридцать три минуты пешком через Измайловский парк, холодная арифметика ночного города.
Такси? Роскошь: бомбилы ломили цены, а рядовой журналист зарабатывал слишком мало. Воробьёв обещал повышение, но начальство молчало. Государство кормило обещаниями: «Башня-2000», скорый переезд… и всё оставалось словами.
Она вздохнула. В холодильнике – пара яиц и банка дешёвого майонеза. Зарплата задерживалась. На рынке покупала одежду «с рук», лишь бы было дешевле. Такси – не каприз, а билет в минус. Она знала: ещё один такой вызов, и платить будет нечем.
Она была спортсменкой: если что – побежит. Иногда ездила на велосипеде, иногда – пешком, привычно преодолевая расстояния. Сегодня воздух стоял свежий, летний. Ночи ещё тёплые, с лёгким ароматом липы и горячего асфальта, остывающего после дня.
Она шла по главной дороге. И вдруг ей показалось: кто-то идёт сзади. Повернулась – пусто. Ускорила шаг.
И тут впереди показалась фигура – очень далеко, с оленьей головой.
Она замерла.
– Мама-а-а!.. – вырвалось у неё.
И, не раздумывая, свернула в лесополосу. Бежала так, что сердце готово было выскочить, не разбирая дороги. Тьма будто сгущалась с каждым шагом.
Странное существо – то ли человек, то ли зверь – не преследовало её. Или она просто не слышала шагов? Но всё равно оборачивалась, ожидая погони.
Не заметила, как выбежала на другую дорогу – и столкнулась с кем-то.
– Осторожно, гражданочка. От кого бежите? – резко спросил мужчина, преградив путь.
