Эта книга в первую неделю
стала бестселлером на маркетплейсах, но в электронном образе данные
строчки видят свет впервые! Несмотря на опыт, я очень волнуюсь как
вы встретите мою книгу, дорогие читатели… Снова!
Пройдёт двадцать лет, прежде чем я решусь рассказать эту
историю. За годы поменяется окружение, преобразится внешность, до
неузнаваемости обновится гардероб. Не изменятся только ценности. Их
не раз коснутся обстоятельства, обтачивая по углам, но так лишь
чётче проявится суть.
Не забудьте добавить книгу в библиотеку в правом верхнем
углу. С любовью, Марина ❤️
А тогда я осталась одна. Хотя нет. Молчаливую компанию составили
бутылка мартини и банка консервированных ананасов. Одиночество —
пугающее, разлагающее и выедающее душу слово. Я стояла у окна и
пила. По щекам текли солёно-честные, сердце, казалось, вот-вот
сожмётся, замрёт, а потом выпустит разом сотни игл. Погода в лучших
традициях мелодрамы развела слякоть вместе со мной, отчего стало
тоскливее и острее зацарапала боль.
Многие девочки на моём месте попытались бы исправить ситуацию,
простили бы обидчика. Один звонок, слово, просто кивок головы — и
он снова рядом, вместе с определённостью и планами. Только не в
этот раз. Не про-щу. Уходя, у-хо-жу.
«Любовь не возвращается туда, откуда выгнали её», — любила
повторять Крис после очередных неудачно-завершённых отношений. И
почему она уехала именно тогда, когда мне понадобилась лёгкая
компания?
Я знала, что справлюсь. Не впервые сталкивалась с предательством
и стрессом, вместе взятыми. Напиться, прореветься и поехать в
ночной клуб — искать приключения на свои вторые девяносто. Отличный
план. Кто придумал, что разрыв отношений нужно долго обдумывать?
Оплакивать, мысленно вязнуть в совершённых ошибках, анализировать,
чтобы, не дай бог, не повторить. Чушь. Если один раз наступил в
кучу дерьма, не стоит для запоминания запаха наступать в неё снова
и снова. Так и фетишистом стать недолго.
С меня хватит, а то уже потянуло к куче. Решила допить и ехать,
не биться в клетке одиночества.
М-да, уже и допивать было нечего. Вот так задумаешься и не
заметишь, как бутылку приговоришь. Она хоть и была начата, но
разовая доза явно превышала мои возможности. Пить больше не
хотелось, а поток мыслей продолжал булькать. Да, милочка, так и
алкоголичкой с красивым личиком легко можно было заделаться,
перейди я в регулярный режим. Это я ещё только по верхам прошлась,
а если бы детальный анализ начала, так через пару часов уже белочки
бы запрыгали… Кстати, почему именно белочки? Да к чёрту их.
Я пошла в спальню. В зеркале меня встретил расфокусированный
взгляд. Открыла шкаф, уставилась в разноцветие гардероба. У меня
было несколько устойчивых правил в жизни. Одно из ключевых: какая
бы полоса в жизни ни выпадала — выглядеть на все сто и идти
уверенной походкой. Вот и тогда я пыталась разрешить дилемму: чем
удивить клубную публику. С одной стороны, у меня наметился
поминальный вечер и просился чёрный, но я не могла отнести к трауру
кожаный комбинезон, расшитый стразами. А больше чисто чёрного,
подходящего наряда не имелось. Ох уж эта извечная женская проблема
— что надеть и куда запихнуть.
«А если этот? Пожалуй, да». — Я вытащила плечики с новым
костюмом в чехле — накануне забрала его у швеи. Облегающий брючный
костюм иссиня-чёрного цвета с яркой красной отделкой и топом в тон.
Я была помешана на эстетике вещей, а если ещё и с элементами ручной
работы, то могла выложить за них приличные деньги. Нет, не играла
на публику, не пускала пыль в глаза, скорее, срабатывали
насмотренность и привычка. Мама с детства прививала вкус и умение
отличать тонкую работу от ширпотреба, учила нас с сестрой
комбинировать всевозможные стили и подбирать образы, подходящие к
случаю и фигуре. Она часто повторяла, что перестройка и девяностые
принесли разнообразие и одновременно безобразие. Согласна, образ
того десятилетия подмочил репутацию наших соотечественниц, русских
красавиц, которые вдруг независимо от времени суток и типажа
повально бросились носить боевую раскраску, ультра-мини и высокие
каблуки. А сколько экспериментов с внешностью в те годы проводили
мы с сестрой, особенно Ника, я уже не помнила. Не всегда выходило
удачно, иногда на грани смеха и истерики. Вспоминаю и улыбаюсь. В
четырнадцать мой макияж был вульгарно-ярким, но ума хватило не
позволить стилистам коротко остричь и покрасить волосы, не давала
трогать соболиные брови, чтобы превратить их в модную
неестественную ниточку. С ранней юности мама меня поддерживала в
том, что мода переменчива и капризна, а естественная красота, как
классика, вне времени. Сестра действовала смелее. До сих пор не
понимаю, как она после всех поисков себя осталась с волосами,
ресницами и бровями. Фразу «красота требует жертв» каждый понимал
по-своему. Я считала, что некрасивых женщин не бывает, красоту
портит отсутствие вкуса.
