Я иду по широкому холлу вглубь
роскошного особняка клана Макарских. В нем даже есть собственная
библиотека, столь излюбленная моим мужем. Цокот каблуков по
мраморному полу отражается от стен и отсчитывает секунды до
приближающегося апокалипсиса.
Знаю, что позже Вадим сорвет на мне
свое негодование, но ярость клокочет внутри, не дает дышать. Мне до
покалывания в пальцах необходимо вернуть Ирину Белогорцеву на
место. Она совсем потеряла страх — устраивает секс-рандеву с моим
мужем на моем же дне рождения!
Я заставлю эту дрянь опомниться и
вернуться к собственному мужу. Как можно променять Яна Белогорцева
на Вадима Макарского? В каком невминозе нужно все время
находиться?
Для меня Ян — живое воплощение
идеального мужа. Пытаюсь понять — моя злость на Ирину из-за моего
раненого самолюбия, или потому что мне хочется защитить Яна? Как
можно изменять ему с бесчувственным и холодным подонком?
С перекошенным от негодования лицом
— о да, у меня аж скулы сводит, захожу в библиотеку и, естественно,
застаю парочку там. Я должна понять, что они держатся отстраненно
друг от друга не просто так, но гнев, как штора на шарнирах,
мгновенно застилает мне глаза и я кидаюсь с репликой:
— О! Влюбленные голубки! — я редко
подбираю слова и всегда остра на язык, но сегодня мое терпение
достигает точки предела. — Не можете дождаться завершения
вечеринки? Нужно срочно потрахаться? Ну, давайте начинать, не
стесняйтесь. Я же почти своя. Семья, так сказать.
— Что ты несешь, дрянь? — шипит
Вадим, а Ирина пялится на меня с выражением дикого ужаса на лице.
Меня это даже не настораживает, хотя должно. Меня несет как
снегоход на скользком повороте — попробуй останови.
— Кто из нас дрянь? — искренне
удивляюсь, продолжая закатывать скандал. — Ты же про Ирину, не так
ли? Вадик, когда ты спишь с ней, она не зовет тебя Яном? Нет?
Странно, ведь он, в отличие от тебя, мужчина.
Вадим замахивается и бьет меня по
лицу, едва не отправив меня в нокаут. Падая на пол, я замечаю
темную фигуру у бара за дверью, ведущую в кабинет мужа. Но не
придаю этому значения. Из-за звездочек от боли может привидеться,
что угодно. Однако не собираюсь успокаиваться, хотя и знаю знаю
знаю, что побоев мне потом не сосчитать.
— Иришка, расскажи, как ты
объясняешь свое отсутствие сыну? Видишь ли, Нике уже четыре года, и
она задает неловкие вопросы. Как подруга, ты должна научить меня
врать собственному ребенку. Ведь наш папочка постоянно где-то
пропадает.
Вадим кидается на меня, но его удары
не достигают цели. Кто-то отталкивает его.
Наконец-то замечаю потемневшее от
гнева лицо Яна. Еще чуть-чуть и потеряю сознание. То ли от
понимания, что я натворила только что, то ли от боли в голове. Мне
удается отползти к стене. Ирина бросает на меня полный презрения
взгляд своих красивых глаз. Вадим тяжело дышит. Краснеет, сдерживая
свою ярость, потому что при Яне не рискует ударить меня еще
раз.
— Это правда? — спрашивает Ян у
жены. Ирине даже не нужно отвечать — и так на лице все написано. Ян
молча выходит прочь из библиотеки. Ира бросается ему вслед.
— Я убью тебя, сука, — обещает мне
Вадим. — Ты — жадная тварь. Я дал тебе все! Вытащил из грязи, а ты
так отплатила за это? Ян был моим другом и партнером!
Слезы текут по моим щекам, потому
что знаю… знаю-ю-ю… что за этим последует.
Он снимает с себя ремень и начинает
хлестать меня. От его ударов моя кожа горит — я пытаюсь защититься
руками, но платье слишком открытое и он попадает мне по плечам,
спине и груди. Мне больно и я почти не соображаю, но гордость и
самолюбие не позволяют опускаться до просьб. Пусть бьет! Пусть!
Я, как обычно, потеряю сознание, а
потом и вовсе спрячусь за стенами особняка и обо мне все забудут.
Наступят дни тишины, потому что Вадику неприятно смотреть на мои
синяки. Вечно я как живое напоминание его извращенной натуры.
Когда-нибудь он обязательно меня убьет, и я уже не понимаю, боюсь я
этого или нет.
