— Ты хочешь, чтобы я спасла жизнь
твоей любовнице? — изумленно смотрю на мужа, не веря в
услышанное.
Не могу понять, что меня поражает
больше: что у Влада есть другая, или что он имеет наглость просить
меня о помощи ей. Сильнее вдавливаюсь в спинку мягкого дивана, на
котором сижу. Впиваюсь пальцами в бархатную зеленую обивку,
стараюсь собрать ее в кулак. Поджатые под себя ноги начинает
сводить судорогой. Видимо, отсидела. Но я не шевелюсь. Так и
продолжаю сверлить изумленным взглядом мужа.
Влад стоит передо мной, скрестив на
груди руки. Он только что пришел с работы, поэтому на нем все еще
надет строгий деловой костюм, который я буквально утром отутюжила.
Муж не отводит серых глаз, не прячет взгляд в пол. Прямо, твердо
смотрит на меня, сжав челюсти, отчего и без того угловатые скулы
кажутся еще острее.
— Да, — Влад спокойно отвечает.
Его ровный тон коробит куда сильнее,
чем крик или дрожащий голос. Кажется, мужу абсолютно все равно, как
я отреагировала на его слова о любовнице.
— Как давно ты с ней? — спрашиваю
тихо, сдерживая подступающие рыдания.
“У нас же было все хорошо!” —
хочется закричать в лицо мужу. Вместо этого стискиваю кулаки.
— Несколько месяцев, — Влад не
двигается.
— Почему молчал? — вгоняю ногти в
подушечки ладоней. Слегка морщусь.
Муж всматривается в мое лицо, будто
раздумывает над ответом.
— Потому что тебя это не касалось, —
наконец отвечает он.
— А сейчас…
— А сейчас мне нужна твоя помощь, —
Влад глубоко вздыхает. — У Альбины анемия. И ей срочно нужно
переливание крови. Так совпало…
— Нет, — мотаю головой. — С твоими
деньгами, ты можешь позволить себе найти любого донора.
— Зачем кого-то искать, когда есть
ты? — цедит муж сквозь стиснутые зубы. — У вас у обеих четвертая
отрицательная группа. Такую быстро не найдешь. Оксана, просто
подумай. Неужели ты можешь позволить человеку умереть только из-за
своей задетой гордости?
— Задетой гордости? — втягиваю
воздух, сильнее расширяя глаза. — Ты серьезно?! Ты просишь помочь
твоей любовнице, про которую молчал столько времени, и говоришь о
задетой гордости?
— Сейчас это не имеет никакого
значения, — Влад отталкивает от дверного косяка, шагает в мою
сторону. — На кону жизнь другого человека.
Грудь сдавливает стальным обручем.
Тяжело вдохнуть. Липкое ощущение обмана оседает на коже. Хочется
сорваться с места, запереться в душе и тереть… тереть… тереть себя
до красноты, до сдирания верхнего слоя кожи. Желудок скручивает от
неимоверной рези. Всепоглощающая боль от предстательства — это
единственное, что я чувствую в данный момент.
— Ты ее любишь? — задираю голову,
потому что Влад подходит ближе.
— Зачем тебе это? — резко бросает
он, останавливается, так и не дойдя до меня.
— Не знаю, — опускаю глаза, впиваясь
взглядом в паркет. Обнимаю себя руками за плечи. — Почему не сказал
сразу? — шепчу на грани слышимости.
— Оксана, — вдруг взрывается муж. —
Да услышь ты меня! — произносит громко. — Я тебе говорю о жизни
человека, а ты думаешь только о себе! Как можно быть настолько
эгоистичной в данной ситуации? От тебя требуется не так много!
Вздрагиваю от каждого хлесткого
слова. Эгоистка? Думаю только о себе? И это мне говорит мужчина, с
которым я прожила три года в браке, а до этого два года
встречалась?! Все-таки не выдерживаю. Одинокая слеза скатывается по
щеке, застревает в уголке губ. Слизываю ее, ощущая соленый вкус на
языке.
— Я не буду помогать, — дергаю
уголком губ в подобии ухмылки. Получается жалко.
— Вот как! — рычит Влад. — Ну что ж…
я дам тебе время подумать, — он разворачивается в сторону
выхода.
— Не стоит, — поднимаю на него
расплывающийся взгляд. — Я сегодня же соберу вещи и уеду к
маме.
— Конечно, тебя же там так ждут, —
кидает муж через плечо. — Ты же желанная дочь в этой семье.
