– Катюха, привет. Тут твой привел в
наш салон какую-то фифу. Оплатил ей полный комплекс и сказал, что
заберет через два часа. Сидит вся расфуфыренная, накаченные губы
кривит, все ей не так. Если хочешь, приезжай и убедись сама. Помогу
патлы выдрать.
Стою с телефоном возле уха и не могу
понять, о чем говорит Рита.
– Рит, ты туда позвонила? Не
ошиблась номером? – не своим голосом спрашиваю я, а внутри
разворачивается пропасть.
Хочется рассмеяться такой ошибке.
Или это прикол такой?
Так, у меня не день рождения,
сегодня не первое апреля, не день «напугай подругу», да и Маргарита
не из тех, кто будет так зло шутить.
– Ну, если ты Катя Фролова, а твой
муж Олег, то точно не ошиблась.
Земля уходит из-под ног, и я тупо
смотрю на кипящий бульон для супа, пытаясь вспомнить, что самое
первое сказала Рита.
– Катя, блин, я не знаю, прости,
может, нагнетаю. Наверно мне не стоило говорить тебе, но я решила,
что ты должна знать. Может, деваха его коллега или ваша
родственница, но я бы хотела знать, если бы мой был замечен с
какой-то шлюхой.
Туман заполняет сознание, я оседаю
на кухонный стул и роняю телефон.
От звука удара вздрагиваю,
подхватываю его и не своим голосом благодарю подругу. Вот только за
что?
– Кать, алло, ты меня слышишь? Мне
надо бежать, хочешь, приезжай через два часа и сама посмотри. Очень
надеюсь, что я дура и все неправильно поняла. Даже пойму, если ты
на меня обидишься.
Отключаюсь и сижу, как громом
пораженная. Как это мой Олежек и с другой? Он же меня любит, у нас
сынишка подрастает, дома все хорошо.
Зачем? Рита наверно ошиблась,
обозналась или специально наврала.
Нет, глупости. Подруга бы так не
поступила.
Руки дрожат, в груди образуется
смерч боли и, набирая обороты, сметает остатки спокойствия и
здравого смысла.
На плите шипит огонь. Я вскакиваю,
чтобы его прикрутить, но зачем-то хватаю ложку и начинаю мешать
кипящую воду. Брызги летят на руку, и от острого жжения я роняю
чертову ложку, она со звоном падает на напольную плитку и обжигает
ногу.
Из груди рвется непроизвольное
рыдание, глаза жутко пекут и заполняются слезами. На автомате
выключаю конфорку и как от удара под дых оседаю на пол.
До мозга, наконец, доходит смысл
сказанного Ритой. Я еще ничего не увидела, но меня уже колбасит, и
я начинаю выть.
Нервное потрясение обрушивается
кувалдой по доверчивой душе, я содрогаюсь в истерике, выплескивая
из себя чудовищную боль.
Перед глазами плывет, но я смотрю на
грязное пятно на полу и думаю, как это я его пропустила? Дышу
быстро, тяжело. Надо будет вытереть.
Первая часть ломки медленно
затухает, и я озираюсь по сторонам.
Уютная, чистая кухня – моя гордость.
Квартира съемная, но мы живем здесь уже несколько лет. Олег любит,
чтобы был порядок, поэтому я с особым рвением желаю угодить мужу и
держу наш семейный очаг в идеальной чистоте.
Встаю и иду в комнату. Не знаю,
зачем пришла. Возвращаюсь назад, и снова охватывает ступор. Смотрю
на часы: час дня. У меня есть два часа. Поеду в салон. Нет, не
поеду. Не хочу знать правду.
Снова включаю плиту и засыпаю
нарезанный картофель. Слезы душат и капают прямо в кастрюлю.
С остервенением бросаю ложку на стол
и закрываю глаза. Вою белугой.
Господи, а если это все правда, если
у Олега другая? Не верю, это не может быть правдой. У нас все
идеально: я хорошая хозяйка, всегда убрано и наготовлено,
пятилетний сын ходит в садик, на рисование, я занимаюсь с ним дома,
читаю, буквы учим, муж тоже выглаженный, удовлетворяю все его
желания, внимательно слушаю о проблемах на работе, поддерживаю. Так
что не так? Что могло толкнуть Олега завести себе любовницу?
Мандраж не отступает, но я упрямо
довариваю суп для сынишки. Хорошо, что он сейчас в саду и не видит
меня в таком состоянии.
