Почти не чувствую своего тела. Оно, как желе. А в голове стучат
много маленьких молоточков. То медленнее, то интенсивнее. Вместе с
тем в сознание пробиваются какие-то звуки. Правда приглушенные,
будто сквозь вату.
— Это что та самая, которую ищут второй день? — раздается
женский голос совсем рядом. — Люб, она вообще живая?
— Откуда я знаю? — другой голос, не менее настойчивый. Мое веко
приоткрывается и в глаз направляется луч света. — Кажется приходит
в себя. Ты меня слышишь?
Слышу, но не могу сказать ни слова. Язык словно распух во рту и
отказывается шевелиться.
— В рубашке родилась, — снова говорит первая. — Серьезных травм
нет, только головой приложилась.
О чем они? Кто они? Приоткрываю тяжелые веки и щурюсь, пытаясь
сфокусировать взгляд. Свет. Яркий. Ослепляющий. И лица склонившихся
ко мне людей в белых халатах.
— Все хорошо, сейчас.
Губы смачивают водой и дают сделать пару глотков.
— Где я? — выдавливаю из себя и пытаюсь осмотреться. Но голова
кружится слишком сильно.
— В больнице. Ты попала в аварию, — Люба хмурится. — Помнишь,
как это случилось?
Напрягаю память, но тщетно. Нет там никакой аварии. Может это
ошибка?
— Н-нет…
— Ну ничего. Пройдет, — она ободряюще сжимает мою ладонь. — Как
тебя зовут?
Зовут… меня… Такой просто вопрос неожиданно вгоняет в ступор. Я
не помню. Совсем ничего. В голове как будто белый лист. Вообще
безжизненная пустыня и даже перекати-поле не скачет.
— Я не знаю, — холодный пот выступает на коже, а пульс
ускоряется. — Кто я?
— Ладно-ладно, успокойся.
— Нет, подождите, — паника стремительно набирает обороты. Пульс
учащается, а молоточки в голове стучат все больнее.
— Истерика начинается, выключай ее.
Не успеваю возразить, как сознание потухает и я погружаюсь в
темноту. Тревога отступает и становится спокойно. Мне ничего не
снится. Я ничего не чувствую. Словно стою на паузе. Сколько по
времени не знаю. Не ощущаю ни времени, ни пространства.
А когда снова открываю глаза, понимаю, что в палате нахожусь не
одна. Мужская фигура стоит у окна ко мне спиной. Высокий,
широкоплечий, опасный. От него исходит такая энергетика, что
невольно хочется оказаться, как можно дальше. А еще аромат витает в
воздухе. Терпкий и едва уловимый. Втягиваю его в себя через нос,
чтобы идентифицировать, но не нахожу отклик в памяти. Все та же
пус-то-та.
— Кто вы? — мой голос неожиданно сиплый.
Мужчина оборачивается, склоняет голову на бок и придирчиво
рассматривает меня. Так откровенно, по-хозяйски. Становится не по
себе и хочется прикрыться, но нечем. Единственное одеяло и так
натянуто почти до подбородка.
— А ты не помнишь? — кривая усмешка искажает губы незнакомца, а
его глаза превращаются в грозовые тучи.
Медленно качаю головой, силясь вспомнить хоть что-то.
— Я твой муж!
Муж? У меня есть муж? И это он?!
Нервная дрожь прокатывает по телу, а ладони становятся
влажными.
— Не помню, — шепчу непослушными губами. — Простите, но я вас не
знаю.
— Закачивай спектакль, Агата, — мужчина явно злится. — Мне не
зашло.
Мое имя не чувствуется, как мое. Я не резонирую на него. Даже
близко. Оно чужое. И мужчина этот тоже чужой. Но почему утверждает,
что мы знакомы?
— Может быть вы ошиблись? — робко предполагаю я. Самое
очевидное, но в то же время глупое.
— Хватит, я сказал! — рявкает так, что я вздрагиваю всем телом.
— Меня достали твои закидоны. Собирайся, мы едем домой.
— Я никуда с вами не поеду, — сжимаюсь от страха и качаю
головой.
— Поедешь! — шипит предостерегающе. — И будешь сидеть под
замком, пока я не решу, что с тобой делать!
— Вы пугаете меня.
Надо срочно позвать врачей и полицию. Пусть защитят меня от
этого сумасшедшего.
— Пугаю? — голос незнакомца колючими льдинками рассыпается по
моей коже. Он приближается и склоняется к моему лицу. Замираю и,
кажется, даже не дышу. — Да я бы тебя задушил собственными руками,
если бы не дочь.
