В храме было душно от цветочных гирлянд и ароматических
маятников. В натертых до блеска мраморных ступенях отражались
магические огни, а от насмешливых шепотков и кинжально-острых
взглядов в мою сторону, кружилась голова.
Это день моей свадьбы. Должен был быть.
Но к алтарю с моим возлюбленным пойдет другая, высокорожденная
драконица, а мне уготовано место наяры в семье, которую я считала
своей семьей. Но, как выяснилось, так считала только я одна. Ни
Клавис, который говорил, что будет любить меня до скончания мира,
ни его мать, вейра клана Тарвиш, просившая называть себя матушкой,
не считали меня ни своей семьей, ни даже достойной быть наравне с
другими драконами.
Мне приготовили место на пятой скамье, в самой гуще
высокопоставленных гостей, поскольку официально я ещё не заняла
место наяры, но все же была фактической женой Клавису два года. Мне
казалось два счастливых года.
Одна из дракониц словно бы случайно толкнула на меня
ароматический маятник и рукав платья окатила волна розового
аромата.
— Простите, вея, здесь так тесно, — пропела темноволосая
вейра.
Кажется одна из бывших любовниц Клависа, которых я вытеснила из
его сердца за два года фактического супружества.
Вея — это оскорбление. Так обращаются к низкорожденным, лишенным
магической искры, подчеркивая разницу в статусах и происхождении. У
меня не было ни того, ни другого, да и не могло быть, если уж на то
пошло.
В этот мир я попала после очередной операции в своем мире.
Наверное, неудачной, если уж очнувшись после наркоза обнаружила
себя лежащей в переулке в одной бумажной сорочке, в которую меня
переодели в реанимации.
Попаданок в этом мире было немного, но все женщины. Говорили,
что таким образом старший бог-дракон восполняет недостаток женщин в
мире драконов, но, конечно, землянки были не для благородных. Их
удел оставаться игрушками, наярами, а то и вовсе прислугой.
Исключением были разве что попаданки с магическим даром, но меня
бог-дракон обделил искрой. Дар у меня был совсем слабый и годился
только на вязку амулетов, которым в хороший день цена один
серебряный за десять штук.
Но Клавис никогда меня не упрекал. Никогда не считал прислугой,
никогда не позволял обращаться ко мне иначе, чем «вейра», и из
каждого военного похода привозил то редкий жемчуг, то мех белой
лисы, то браслеты, инкрустированные магическими кристаллами. До
вчерашнего дня я была самой счастливой и лелеемой вейрой на земле,
а сегодня… Сегодня я стала никем.
За один день я упала до веи, которой и должна была стать
изначально.
Я отступила от храмовых скамей, где клубились густые ароматы
фиалок и роз, курились благовония и лился чистый голос арфы. Где
собирались гости, кидая в мою сторону насмешки и полные ненависти
взгляды. У меня просто не было сил находится здесь. Я сомневалась,
что удержу лицо, глядя, как Клавис целует высокорожденную вейру
Эльвиту, а брачное тату обхватывает одинаковыми браслетами их
запястья.
Закрыв глаза я скользнула в темноту колонн и пустого темного
коридора. Храмовые служки собрались у центрального алтаря, и здесь
было тихо и темно. Кто-то с силой дернул меня за руку и заключил в
объятия, а когда я вскрикнула от неожиданности, зашептал:
— Тише, любовь моя, иначе нас услышат.
В темноте я едва различала лицо Клависа, но слышала его голос и
тревога потихоньку отступала.
— Почему ты не в храме? — он собственнически коснулся губами
моего лба. — Сразу после венчания, я дам тебе ранг первой наяры, и
ты выйдешь к алтарю. Ко мне.
Его слова царапнули мое и без того израненное сердце. Он сказал
первой наяры, а это значит, что после будет и вторая, а, может, и
третья. Сильные кланы часто берут наследнику несколько наяр,
подчеркивая силу рода.
