Есения Назарова
— И ты думаешь, что я просто оступился? — Кирилл смотрел мне в глаза, и в этом холодном человеке я не узнавала своего мужа, с которым ещё вчера утром смеялась, что мальчишники в его возрасте уже должны так-то уйти в прошлое. — Ни разу не приходило в голову, что я изменяю тебе уже не в первый раз?
Мне показалось, он снова вонзил мне под ребра кинжал и провернул там несколько раз, для верности. Его слова ранили, жалили, как змеиные укусы, и по моим венам распространялся их яд.
— И я уже сказал тебе, — продолжал он, — это лишь твоя вина. Мужчина трахаться по расписанию не может, знаешь ли. Я хочу, чтобы женщина меня возбуждала, а не превращалась в помешанную тень!
Помешанная тень.
Он меня так никогда прежде не называл. Наоборот, поддерживал в стремлении родить ребенка, ведь у моего брата, например, уже был сын, был наследник, а у нас всё никак не получалось. Мы надеялись…
— Кир, — я всхлипнула. — Я ведь просто хочу родить нам ребёнка!
Почему он говорит так, будто во всем виновата я одна? Почему пытается вызвать во мне это чувство вины? Неужели ему совсем-совсем плевать, что мне больно?
— И родишь, — он пожал плечами. — Я ведь с тобой не развожусь и не отказываюсь от тебя. Просто трахаюсь с другими, потому что они дают мне то, чего не даешь ты. Отличный трах. В том числе и в задницу, да. Минет. И не высчитывают дни, когда можно, а когда нельзя. И голова у них не болит.
Я оценепела.
То есть, он со мной не разводится, он будет дальше жить со мной, спать со мной, надеяться, что у нас будет ребёнок, но при этом еще и встречаться на стороне с какими-то другими женщинами? Или с одной женщиной!
И его совсем не интересует, что я не могу так жить? Что это меня позорит? Что я не смогу улыбаться и делать вид, что всё хорошо, когда моя жизнь идет трещинами и рассыпается на осколки?
Я почувствовала, что снова вот-вот разревусь.
— А я?..
— А ты ничего не потеряешь, — Кир повернулся к зеркалу, завязывая галстук. — Я останусь с тобой, буду давать денег на ребёнка, ты ни в чем не будешь нуждаться, я же сказал. И от ребёнка я тоже не откажусь, если он будет. И спать с тобой буду, конечно.
Этот разговор вёл нас обоих в никуда. Я опустилась на пуфик в холле; мы даже разговаривали не в спальне и не в гостиной, а прямо тут, у входа в наш — наш ли? — дом, и это было унизительно.
Может быть, я должна подать на развод. Простая мысль, что мы разойдемся, что мне изменили, причиняла такую боль, что было трудно дышать.
— Я так не могу, — наконец прошептала я. — Я так жить не могу…
Есения
Если бы мой муж Кирилл узнал, что девичник Риты Высоцкой, невесты моего брата, был не в ресторане, как он думал, а в самом обычном пабе, где по большому телевизору шёл футбол и разные мужики стучали по столам кулаками и наполовину опустевшими стаканами с пивом, он бы перекрестился и сказал, что я с ума сошла — ходить в такие места.
Знал бы об этом наш с Анваром покойный папа — сказал бы то же самое, да ещё и охрану бы ко мне приставил, следить, чтобы сама не поехала, куда не надо. Но я приноровилась за годы к правилу «слушай других и поступай так, чтобы выглядело прилично», поэтому сказала мужу, что праздновать девичник будем в ресторане.
Технически, в пабе ведь продавалась еда?
Я была в подобном заведении в первый раз, а Рита и её подруга Юля Бельская чувствовали себя здесь вполне вольготно. Камила, бывшая жена моего братца, уехала еще минут сорок назад — и меня всегда удивляло, как она умудрилась подружиться с новой девушкой моего брата, хоть они и развелись? Я бы не смогла. Но Камила сама захотела развода, осталась с Анваром в прекрасных отношениях и приняла Риту очень быстро. Как и я, ведь Рита на самом деле была замечательная, и она любила брата, а для меня это всегда было самым главным.
