Измена.
Это слово застревало у меня в горле камнем. Измена. Я ведь и правда никогда не думала, что однажды мне придётся говорить об этом — со своими детьми, с мужем потом. Или с кем-то посторонним. Я думала, что уж мой-то брак не разобьется об эти рифы.
С ума сойти, как я ошибалась…
— Ты совсем дура, — произнес муж. — Какой развод, сама подумай, Ульяна? Сын баллотируется. Дочь вот-вот получит партнерство. Да, у Морозова, но она сама так решила. А ты… развод. Не дури, — он всё слышал. Или не всё, но часть разговора с Антоном — точно. Я видела, как под маской его спокойствия скрывается гнев. Уголок губы у мужа дергался, это верный признак. — Да, я сплю с Лизой. Не знаю, как ты узнала. Уверен, что Лиза не говорила, но это и не важно. И что? Она на твое место не претендует.
И что?!
Мне вдруг захотелось швырнуть в него чашкой. Или тарелкой. Самообладание пошло трещинами, и с каждой минутой эти трещины всё ширились и ширились. Мой муж трахал на стороне другую, иначе вообще сказать не могу, болт свой положил на столько лет брака, на своих детей; а сын поддерживал его в этом!
— Ты что, не понимаешь?.. — я хотела оставаться хладнокровной до суда. Хотела говорить с мужем о разводе спокойно, с достоинством, но нервы звенели, как натянутые струны, вот-вот норовя лопнуть и повиснуть окровавленными ошметками. — Ты изменил мне! С другой женщиной! Наш брак для тебя спустя столько лет — что? Шутка?!
Муж сцепил зубы.
— Не надо бред нести, Ульяна. Никакого развода, пока Антон баллотируется. Лизу я люблю, мне нравится с ней спать. Она красива, она мне не отказывает, она умна, с ней есть, о чем поговорить. А ты… жена.
Жена.
И всё.
Будто половая тряпка под ногами, о которую можно вытирать ноги. Как же хотелось ударить его, я держалась из последних сил, впившись пальцами в табурет, на котором сидела. Я не базарная баба, не буду устраивать драк.
— И ты думал, я буду терпеть измены?
Сергей дернул ворот рубашки. Тоже очевидный за годы брака для меня жест, он нервничал. Разговор шел не по его плану. А какой у него был план? Что я соглашусь с его доводами, разрешу ему спать с другой женщиной, годящейся ему в дочки, а, когда он будет приходить домой, стану делать вид, что ничего не происходит, и кормить пирогами?!
— Тебе придётся смириться. Я не хочу с тобой спать. Я не хочу с тобой разговаривать, ты стала мне неинтересна, а молодое тело хочется каждому мужчине. Лиза умна, она понимает в юриспруденции, с ней можно обсуждать и законодательство, и статьи, и трахаться потом. А ты будешь дома. И на приемах, потому что Антону нужна идеальная семья, так что...
Нет уж, дорогой. Я не смирюсь.
Злость сменилась обжигающей яростью. Я поднялась.
— Я не заберу заявление, — мой голос дрожал. Очень хотелось и мужу надавать пощечин, но я боялась, что на это сил всё-таки сейчас не хватит. — Разделение имущества прописано в брачном договоре. Квартира и дом напополам, обоим хватит на новое жилье. Денежные доходы у каждого свои. Машины по контракту остаются у того, на кого зарегистрированы. А ты сможешь жить со своей Лизой. Если она, конечно, способна разглядеть у тебя признаки инсульта.
— Денежные доходы, — протянул Сергей. Я видела, что от моей решимости ему не по себе, но он крепился. — У тебя ничего нет. Ты не работала все эти годы!
— Значит, начну. Квартира дорогая мне не нужна, на первое время денег хватит.
— Полы мыть будешь? — с презрением выплюнул он.
— Может, и буду. И развод я получу через суд, даже если ты его давать не захочешь, просто будет дольше.
Как же хотелось его ударить!..
— Хорошо, я дам тебе развод, и даже разделу имущества препятствовать не буду. Но я позабочусь, чтобы никто не взял тебя на работу, у меня есть связи, — бросил Сергей. — Нищая, никому не нужная, рано или поздно ты продашь всё, что оттяпаешь у меня по договору, и приползешь. Наши дети отвернутся от тебя, потому что ты портишь сыну карьеру. Он не пройдет в Госдуму и возненавидит тебя, а дочь не поймет, почему твои хотелки и капризы тебе важнее их жизней. Я позабочусь, чтобы они решили именно так. Подумай хорошенько, Ульяна. Мне даже ничего не придется делать, ты сделаешь всё сама!
