Милана
«Мы падаем. Люблю. Живи дальше.»
Такое сообщение шесть месяцев назад
я получила от мужа – пилота пассажирского лайнера. Прочитала только
утром, когда прозвенел будильник. Специально хотела проснуться
пораньше, чтобы приготовиться к возвращению мужа с рабочей вахты.
Запланировала столько дел – уборка, готовка, парикмахерская...
Но как же это?..
Сначала даже не поняла смысл
сообщения. Это шутка? Дурацкий розыгрыш? Нет, Максим хоть и любил
подтрунивать надо мной, но так жестоко никогда бы не пошутил. Я
нажала кнопку вызова и моментально похолодела изнутри, услышав
женский роботизированный голос, вежливо сообщивший, что абонент вне
зоны доступа.
Полезла в интернет. Новость висела
на главной странице почти первой, после курса доллара и сводки
медального зачёта летних Олимпийских игр. Пассажирский самолёт
из-за технической неисправности рухнул в Чёрное море, совершая
перелёт из Анталии в Краснодар. Сообщалось, что благодаря опыту и
верным действиям пилотов самолёт удалось практически посадить на
воду, а по переданным координатам к нему оперативно направились
спасательные службы.
Я выла во весь голос, листая сухой
текст новостной сводки, как вдруг последнее предложение собралось
из расплывающихся перед глазами букв в слова: «Спасти удалось
тридцать семь человек».
Сердце остановилось и завелось по
новой, выстукивая бешеный ритм в ушах. В мыслях закрутились обрывки
молитв.
Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.
Это слово назойливо долбилось в
мозгу, вклиниваясь между «Отче наш» и «Господи милостивый».
Непослушными пальцами набрала номер телефона горячей линии,
указанной для справки. Дозвониться удалось лишь спустя час. Ковыряя
заусенец на большом пальце до кровавого месива, я давилась
воздухом, пытаясь сформулировать волнующий больше жизни вопрос:
— Мой муж... Муж...
— Фамилия, — нервно отчеканила
девушка-оператор.
— По... Пожарский. Максим По...
— Секунду, — оборвала она и
зашелестела в динамик бумагами. — Да. Пожарский, пилот. Доставлен
санавиацией в краевую больницу Сочи.
— Он... живой? — прошептала я и
прикрыла глаза, вслушиваясь в какой-то противный писк в
динамике.
Секундная пауза натянула мои нервы
до предела. В груди будто царапались кошки, причиняя адскую боль и
мешая дышать.
— Живой, — ровным голосом ответила
оператор, и у меня отчего-то потемнело в глазах.
Живой. Живой! Тридцать семь человек
и среди них мой Максим!
Я не могла поверить в случившееся
чудо. Всё рыдала и спрашивала у оператора, точно ли это мой муж. Не
ошиблись? Правда Максим?
— Правда, — устало вздохнула
оператор и тут же припечатала: — Девушка, вы не единственная
беспокоящаяся родственница. Дальше все подробности узнавайте в
краевой больнице.
Не успела я возразить, как звонок
прервался. Не помня себя от радости собралась и помчалась на
вокзал, по дороге написав сообщение лучшей подруге, чтобы кормила
Ёлку, нашу с Максимом кошку, пока меня не будет в городе.
Я думала, самое страшное уже позади.
Хуже просто не может быть. Но когда я увидела мужа на больничной
койке, то осознала, что всё только начинается.
Семь недель комы. Три остановки
сердца. Один диагноз, разделивший нашу жизнь на до и после.
Паралич нижних конечностей.
Максим сдался не сразу. Врачи
заверяли, что шанс встать на ноги невелик, но всё же есть.
Регулярные упражнения и терапия могут частично восстановить
двигательные функции. И Максим боролся изо дня в день с самим
собой, пока я билась за лучшие клиники и врачей для него. Потратила
все наши сбережения, залезла в долги, набрала кредитов.
Я готова была отдать всё, что у меня
есть, лишь бы огонь в Максиме не затух. Но в конце концов мой муж
поставил на себе крест после того, как очередной курс
экспериментальной терапии за бешеные деньги не оправдал наших
надежд.
