Я просыпаюсь от шумной возни за ширмой, которая разделяет нашу
комнату на две половины. Звуки поцелуев – смачных и оттого особенно
раздражающих. Шепот, смешки.
Я еще надеюсь, что поцелуями всё и ограничится. Но нет, не
тут-то было! Скрипит старенькая, повидавшая уже не одно поколение
студентов кровать. Наташка для вида шипит: «Тихо ты, Ленку
разбудишь!» Андрей пыхтит в ответ: «Как же, ее разбудишь!»
Ему даже в голову не приходит, что самый крепкий сон их
охов-вздохов не выдержит. В этом семестре они совсем стыд потеряли.
Раньше Наташка приводила своего Жукова днем или по вечерам – на
пару часов. Я на это время дипломатично уходила в кино или в
библиотеку, а когда возвращалась, они уже чинно пили чай. Но к
последнему курсу они вдруг решили вести себя как настоящая семейная
пара, пусть пока и без штампа в паспорте.
Так в нашей комнате в общежитии появилась ширма. А еще – чашка
Андрея на столе. И куча его вещей в нашем общем с Наташкой
шкафу.
Поцелуи прекращаются. Зато начинаются стоны – кажется, с обеих
сторон. «Да, да, детка», – хрипит Андрей. Я затыкаю уши.
– Ленуська, вставай! – подруга трясет меня за плечо. – Уже
половина восьмого!
Я сонно щурюсь. Неужели я ухитрилась заснуть под эту
какофонию?
Через секунду до меня доходит смысл Наташкиных слов, и я
сбрасываю с себя одеяло. Половина восьмого??? А сегодня первой
парой лекция Змея Горыныча! Последняя лекция перед завтрашним
зачетом!
Пять минут – на умывание и чистку зубов. Еще десять – на
натягивание джемпера и джинсов.
– Лен, давай хоть чаю попьем! – канючит Жуков. – Не могу учиться
на голодный желудок.
Ага, как будто бы на сытый может! Но устоять перед кофе и
остатками сметанного торта не могу. На завтрак уходит еще
пятнадцать минут.
– Да ладно, не паникуйте, – напутствует нас, зевая, Наташка. –
Не съест же он вас!
Ей хорошо говорить – она учится на другом факультете, у них
Горыныч ничего не ведет. Ей вообще на занятия только к обеду –
успеет выспаться.
К университету мы с Андреем подбегаем со звонком. А нужно еще
сдать одежду в гардероб и подняться на четвертый этаж.
– Может, вообще не пойдем? – малодушно предлагает Андрей.
Предложение заманчивое, но неразумное. Все знают: пропускать
занятия Горыныча – самоубийство. Он отмечает отсутствующих на
каждой паре.
– Граждане-товарищи, пропустите без очереди! – нагло взывает к
жалости других опаздывающих Андрей. И выдает железный аргумент: –
Лекция у Горыныча – сами понимаете.
Студенты ворчат, но расступаются. Горыныча знают во всём
универе.
Вообще-то у него есть настоящие имя и отчество. И даже фамилия.
Дмитрий Сергеевич Кондратюк. Но Горыныч – привычнее. И сразу
понятно, с кем имеешь дело. Кого попало так не назовут.
– Хочешь, анекдот расскажу? – предлагает Жуков, когда мы
устремляемся по лестнице. – Как раз в тему.
Только анекдотов нам сейчас и не хватает. Мое молчание Андрей
принимает за знак согласия.
– Баба Яга идет по лесу, видит обнаженную Кикимору. Спрашивает:
«Ты почему голая?» А та в ответ: «А я не голая. Я эротический
костюм надела». Баба Яга тоже разделась, пошла дальше. А навстречу
ей – Змей Горыныч. «Ты что, сдурела? Голая ходишь!» «Я не голая, я
эротический костюм надела». «А-а. Так ты бы его хотя бы
погладила».
Чувство юмора у него сомнительное, и это отнюдь не самый пошлый
из его анекдотов. Но, как ни странно, я хихикаю – нервно.
Так, с глупыми улыбками на лицах, мы и вваливаемся в огромную
лекционную аудиторию. И застываем на пороге под гневным взглядом
Кондратюка.
– Молодые люди, вы не ошиблись? – подчеркнуто вежливо спрашивает
он. – Вы, наверно, в цирк шли или в театр?
Наш поток охотно хихикает.
– Хотя какая разница? – сам себе отвечает Горыныч. – Даже в
театр после третьего звонка не пускают. А вы считаете возможным
появиться на занятии с опозданием в пятнадцать минут! Более того,
мне приходится тратить на вас то время, которое я мог бы посвятить
изложению нового материала. Между прочим, ваши товарищи пришли сюда
за знаниями.
