Боль. Это первое, что я ощутила. Она проникала под кожу,
разрывала мышцы и дробила кости. От этой всепоглощающей боли я не
могла кричать и дышать. Голова взрывалась от воспоминаний, в
которых была лишь жгучая обида, ревность, отчаяние и сожаление. Что
это? Кто я? Почему мне так больно?
С моих губ сорвался стон — тихий, едва уловимый, но в то же
мгновение чьи-то маленькие ручки схватили меня за пальцы. Я не
могла открыть глаз, но уже сейчас знала — этот кто-то самое дорогое
для меня существо. Я любила его так сильно, что отдала за него
жизнь. Погодите... я? Голова взорвалась смутными, нечеткими
воспоминаниями.
«— Эбигейл, — тихий мужской голос разорвал тишину.
Я испуганно вздрогнула и прижала к груди спящего сына. Мой
взгляд устремился в темноту коридора. За решеткой виднелось бледное
лицо человека, которого я когда-то называла своим мужем.
— Если хочешь, чтобы я оставил твоего сына в стенах города,
выпей яд, — по полу покатился фиолетовый пузырек. — Твоя смерть для
меня будет лучшей наградой».
Нет... Нет! Это не мои воспоминания! Я никогда не была замужем!
Я всего лишь преподаватель начальных классов и зовут меня...
— Мама... — тихий детский голос взорвался болью у меня в груди.
Я тихо застонала, чувствуя, как по холодным щекам катятся слезы. —
Мама!
С трудом разлепив веки, я увидела каменный потолок, небольшое
высокое окно, закрытое решетками и лицо маленького мальчика. Сын.
Он мой сын. Он сын Эбигейл Бойд. Его зовут Адриан. Адриан Бойд, ему
шесть лет. У него светлые пшеничные волосы, добрый голубые глаза и
кроткий характер. Он боится насекомых и лягушек, а еще у него
талант в боевых искусствах.
Но этот ребенок не мой сын. Нет, он мой сын...
Я зажмурилась, вцепилась пальцами в голову и застонала громче. В
голове мелькали образы не из моей жизни. Я видела себя в зеркале
совсем в другом теле. Эбигейл Бойд, в девичестве Лойс. Она была
красива, даже слишком красива. Но вышла она замуж лишь по расчету.
Это был выгодный брак. Но несчастный...
Я скривилась и резко села. Нет! Хватит вспоминать! Это не мои
воспоминания! Где я? Мне надо вернуться. Прямо сейчас!
Моя рука задела что-то холодной и гладкое. Раздался громкий
звон. Я опустила взгляд и увидела, что на каменном полу, у жесткой
деревянной кровати, валяется пустой флакончик. Увидев его, я сразу
поняла, что случилось. Эбигейл выпила яд. Она сделала это ради
Адриана. Ради того, чтобы его не вышвырнули за стену вместе с
ней.
— Мама... — голубые глаза ребенка смотрели на меня с такой
надеждой, что внутри все защемило от тоски и боли.
— Прости, — сорвался с моих губ громкий шепот. — Прости меня,
Адриан...
Мальчик не ответил. Я видела, как отчаянно дрожат его руки и как
сильно цепляется за подол моего черного платья. Что мне делать? Все
мои мысли и воспоминания смешались. Я не знала, кто я и что мне
следует делать. Но одно я знала точно — Эбигейл умерла ради
Адриана. Если бы их вышвырнули за стену города, они бы оба погибли.
Она хотела, чтобы ее сын жил. Чтобы он не был растерзан монстрами и
рьяхами.
Что же мне делать? Я посмотрела на мальчика. Он был таким худым,
что не удивительно, потому что нас держали в этой тюрьме уже более
трёх месяцев. Кормили в тюрьме плохо. Освещение было ужасным. Мой
сын стал тоненьким и почти прозрачным. Я протянула к нему дрожащую
руку и, всхлипнув, погладила по мягким светлым волосам.
Мне тоже стоит умереть, чтоб спасти его? За стенами нам не
выжить. Но как мне умереть? Яда уже не осталось. Повеситься в этом
месте негде. И проткнуть себя тоже нечем.
— Мама, — голос Адриана дрожал. — Не уходи... Пожалуйста, не
уходи больше... Мне страшно...
Мальчик в отчаяние спрятал лицо в подоле моего платья. Его плечи
задрожали, но ни одного звука я так и не услышала. Мое сердце
начало разорваться от жалости к этому маленькому ребенку. Нет, я не
могла его бросить. Только не сейчас, когда он так отчаянно просил
об этом.
