- Ыыыиии….еееааа… ааааееееыыыы
Звуки ада продирались сквозь забившую голову вату. К ним
присоединился стон. Звуки ада стали разборчивее.
- Быыиии ...беееее … неееаааа
Что может быть хуже похмелья? Только просыпаться с похмелья под
звуки… вот под эти звуки…
Я села на кровати. Ну как села – попыталась. Комната
предательски качнулась. А если виски сжать – вращение
прекратится.
Вертолеты, вертолеты… Эх, мама, а я летчика люблю…
- Быыыылиии белеее снегааа сваааадебные цветыыыы. Мнеее
ууууулыбаласяя тыыы…
На этом месте я, простите, сблевала. Ничего личного, чисто
физиология.
Полегчало.
Потом по плану был душ, чайник с зеленым чаем и сигареты.
На последнем пункте вышел облом.
Я смяла пустую пачку. Какая сволочь вчера весь зеленый чай
скурила? И все сигареты?
Может, на балконе осталось?
Хмурясь на раннее, но яркое июньское солнце, вышла на балкон. А
оттуда грянуло бодро.
- Чистый букет надежды, свадебные цветы!
А не поблевать ли нам с шестнадцатого этажа….
Представьте себе, что на часах десять утра субботы. Что у
вас с похмелья трещит голова. А голова трещит потому, что
вчера вы самым свинским образом нажрались. А нажрались вы потому,
что вчера отмечали с подружками свой развод. Ну как развод…
без штампа конечно, развод. Так и брак был такой же – гражданский.
Но полтора года вместе прожили. Ярик даже электрический гриль
купил, хозяйственный шо песец. Этим грилем я его вчера чуть не
зашибла, когда выгоняла из своей квартиры.
Нет, тут сейчас не будет никакой душещипательной истории про
мужскую подлость, и что застукала его в постели со своей ближайшей
подругой. Подруг у меня две, обе – огонь, и Ярика на дух не
выносили. Было за что, если рассудить здраво. Ни кожи, ни рожи,
простите. Ни характера, ни денег – если уж совсем начистоту. Зачем
я его пригрела – а по версии подруг, именно так дело и обстояло –
сама не пойму. Наверное, чтобы было к кому приходить вечерами. И к
кому прижиматься ночами. Да-да, тут можно вспомнить фразу про
«стакан воды подать», но мне до этого далековато, я надеюсь. Всего
двадцать семь, жить еще и жить до стакана. Но уже без Ярика.
Знаете, есть такая фраза – «Бойтесь тех, кто молчит. Когда у них
кончается терпение, они сжигают не корабли, они уничтожают порты».
Наверное, это про меня. Я не выясняла отношения – не люблю этого.
Да и некогда, знаете ли – вджобывала я - мама не горюй,
в нашем деле волка ноги кормят. И руки. Почему я терпела
Ярика – его лень, растянутые треники и футболки,
неспособность найти нормальную работу, танчики и пиво –
ответов у меня теперь, хоть убей, не было. Но в один
прекрасный день – а он наступил вчера - у терпеливого
человека терпение кончилось.
Для Ярика это прозвучало громом среди ясного неба. Он попытался
оправдаться. Полез обниматься. Выхватил леща и принялся оскорблять.
А когда неосторожно помянул - всуе! - мою маму…
Во мне проснулся Халк. В девушке, которая даже до ста семидесяти
сантиметров не доросла, но компенсировала это объемами в области
бедер и груди. На лестничную площадку я Ярика вкинула в чем был - в
трениках и танковой футболке. Гриль хотела вышвырнуть с балкона, но
побоялась попасть в припаркованные машины. Зато веером выкинула все
его трусы и с наслаждением наблюдала, как Ярик ползал по газону и
их собирал. Одни повисли на дереве.
А потом во мне вдруг вместо Халка проснулась девочка. Какого-то
хрена – брошенная. И я пошла звонить Фене. А Феня позвонила
Гане.
И вот стою я перед вами, простая русская баба. На балконе. Внизу
беснуется и волнуется, как море, свадьба – украшенные машины,
гости, суета, вопли. Колонки орут на весь двор. И я смутно
вспоминаю что-то из слов, сказанных тетей Галой – соседкой снизу.
Вообще-то, при виде нее я сразу вспоминаю, что ходить пешком
полезно. Особенно по лестницам, и шестнадцатый – не так уж и
высоко. Но как-то недавно, замученная особенно продуктивным днем –
с девяти до девяти на ногах, и три ложки супа в рот успела закинуть
– я потеряла бдительность. И тетя Гала зажала меня в лифте. И
что-то вжовывала весь подъем про свадьбу своей ненаглядной дочурки
Виолетты с каким-то невероятной чудесности принцем. Вот, это,
похоже, оно.
