После обретения подруги жить почему-то вдруг стало проще и
спокойнее. Камила и сама не понимала, чем наличие человека, с
которым просто иногда можно поделиться, поспорить, довериться и
вообще поговорить обо всем и ни о чем, так упрощает жизнь. Словно
камень свалился с плеч, и что-то страшное, висящее над головой и
затмевающее свет впереди рассеялось, уступив место чему-то
светлому.
Гров Мерик уже не так часто занимал голову беспокойными мыслями,
и она не стала рассказывать о нем впечатлительной соседке, чтобы
лишний раз не пугать ее. Да и сам парень вроде бы увлекся какой-то
низкорослой красоткой из параллельной группы с забавной короткой
стрижкой и родинкой над губой. Бедняжка бегала за ним повсюду и
выглядела до отвращения счастливой, тогда как сам Гров оставался
мрачным и загадочным психом, посматривающим на нее скорее,
как на любимое блюдо, нежели чем на любимую девушку.
Все свое учебное и личное время Камила тратила на обучение.
Особенно тяжело давалась техника ведения боя: так как учитель явно
получал удовольствие, старательно избивая каждый раз девушку. Она
же от этого лишь становилась злее и проворнее. Магичка без
колебаний принимала помощь от целительницы, которой теперь
доверяла: не так, чтобы во всем и безоговорочно, но все же во
многом, касающемся ее нынешнего образа жизни.
По утрам Камила устраивала длительные тренировки,
отрабатывая скорость реакции, и поддерживала мышцы в тонусе. Она
даже стала бегать по лестницам общежития, беззвучно преодолевая
пролет за пролетом в легком хлопковом костюмчике и носках, пока
основная часть жителей корпуса мирно спала в своих комнатах.
Но и это все было лишь мелочью в сравнении с занятиями по
практике, которые заменялись на факультативные в компании «родного»
декана. Никто не знал о том, что Камила не умеет призывать
стихию. Одногруппники по-разному относились к этим ее занятиям:
одни откровенно радовались, что декан каждый день по графику
избивает наглую полукровку, другие сочувствовали девушке, а были и
те, кто завидовал, сознавая, что Камила упражняется в магии с
легендарным боевым магом. Правда, завидовали недолго: ровно до тех
пор, пока не увидели, в каком состоянии она обычно выходит после
таких занятий.
Продвижений, кстати, особых не было, и Камила едва ли не рычала
от злости и разочарования, наблюдая за тем, как у других загорается
огонек в глазах при одной лишь мысли о стихии, тогда как ей
приходится жертвовать собственной кровью, прежде чем ее организм
начинал чувствовать опасность, и только тогда магия одним сильным и
необъятным порывом, сметающим, казалось бы, все вокруг, вырывалась
из нее, забирая все силы и вытесняя рассудок. Обидно, да, но опять
же не настолько, чтобы впадать в уныние и прекращать попытки.
К концу первого месяца обучения девушка знала немало заклинаний
стихий: как защитных, так и атакующих. Камила с непомерным рвением
зубрила каждое из них на занятиях и потом еще часами в библиотеке,
«проглатывая» книги одну за другой, и все ждала того момента, когда
сможет опробовать все это в действии. Каждая новая связка
хитроумных движений, позволяющих управлять стихией, направлять
потоки или усиливать, наращивать мощь была отработана ею до
автоматизма.
Шайла, во все глаза наблюдающая за ее тренировками в комнате,
всегда с восхищением охала, хлопала в ладоши и говорила, что это
невозможно назвать боевым искусством – только танцем: мистическим,
пластичным, завораживающим - танцем. А Камила лишь грустно
улыбалась в ответ, говоря что, по сути, без магии это и есть танец:
глупый, бессмысленный - танец…
