Выбирая между охотником и жертвой, вы предпочтете роль охотника – силу, контроль: изучить повадки жертвы, зарядить оружие, предвкушать добычу. Жертва подчас не знает, что принимает участие в смертельной игре. Кто превращает человека в жертву? Что делать, если выбора нет, а роли уже распределены?
В босые ноги впивались острые ветки и камни, но она не чувствовала боли от ужаса. Стволы деревьев возникали из мрака неожиданно, ноги скользили на корнях. Она знала, что за ней тянется устойчивый запах крови, и преследующие волки чуют это. «Только не оглядываться». Она слышала свист и смех позади – так громко, будто они раздавались у нее в голове. Ветка хлестнула по лицу, зацепила глаз, она лишь успела зажмуриться.
Дыхание с хрипом рвалось в легкие, а вырывалось со свистом и полустоном. Она ощущала себя как во сне, когда надо бежать, но тело не слушается. Сознание затуманивалось от страха. Еще немного, и она выберется из этого трижды проклятого леса. «Бежать. Бежать», – навязчиво пульсировало в голове, и губы повторяли это, будто заклинание. Ей стоило остановиться, прислушаться, но тогда тело ощутит усталость – и сдвинуться с места будет невозможно. И она гнала себя вперед, прижимая левую руку к туловищу – почему она ее не чувствовала?
Внезапно остановилась: из-под ног посыпалась земля. Впереди – обрыв, а внизу… дорога.
Что может добыча? Бежать, сдаться или отрастить клыки и когти – стать охотником.
Мгновение промедления стоили жизни – боль пронзила грудь насквозь, разворочав внутренности до самой души. Нога подкосилась и, оставив кровавый след на камне, девушка, хрипло выдохнув, рухнула вниз, сминая кусты.
***
– Али́са И́вдаль, пятнадцать лет, шестой курс Академии Марсельо́н. Без родителей, есть младшая сестра, – бубнил Стани́с, долговязый юноша в очках и наушниках. Он записывал данные в планшет, покачивая головой в такт музыке.
Детектив Дави́д Котсу́р поднялся на ноги, обходя тело. Девушка лежала у дороги, уткнувшись лицом в землю. Левая рука с вывернутым суставом была закинута за спину, правая – вытянута вперед.
Котсу́р осмотрел ее босые, грязные от крови с налипшей землей ступни. На бледном бедре выделялась огромная гематома, а голень представляла собой кровавое месиво. Из одежды на несчастной – лишь трусики и рваная рубашка от студенческой формы, застегнутая на одну случайную пуговицу. Черные густые волосы закрывали лицо, но на затылке часть была срезана вместе с кожей.
Позади послышался шум двигателя автомобиля. Котсу́р оглянулся на прибывший фургон судмедэкспертов.
– Пройдусь, – бросил он напарнику, вздохнул, взглянул на откос, на который предстояло взобраться, и с сожалением помял ноги в новых ботинках.
Его вызвали ранним утром, и за все время, пока он здесь находился, мимо не проехал ни один автомобиль – место и вправду пустынное. Густой темный лес с обеих сторон дороги давил, создавая полумрак из сплетенных над головой крон.
Котсу́р выбрал менее крутой участок и, кряхтя, взобрался по склону. «Пора взяться за физическую подготовку», – подумал он. Кажется, он засиделся в офисе. Ему ведь только тридцать шесть.
Лес И́слин молчал. Лишь изредка где-то шуршала опавшая листва, да приглушенно доносился шум волн озера И́рос. Котсу́р прошелся вдоль склона по кромке, где росли деревья, и огляделся. Отсюда открывался вид на шоссе, опоясывающее озеро, проходящее через прибрежный городок Шасс-Але́ппа на другом берегу, по территории деревни Шасс, возле которой находилась Академия Марсильо́н. Но ее территорию дорога обходила, пропадая в длинном туннеле прибрежных скал. Над макушками деревьев, росших на каменистом склоне по другую сторону шоссе, виднелись шпили особняка на острове.
