"И зверя нет страшней,
чем человек..."
(с) Елена Бедретдинова
Первое, что он увидел, войдя в гостиную - окровавленное и
задыхающееся тельце собственной собаки.
Чернеющая кровь тонула в белоснежной шерсти, заливала чистый
паркет, оковывала горло пса и ленивыми густыми полосами вытекала из
пасти животного. Зверь быстро дышал, хрипел и захлебывался
кислотной жидкостью.
- Нет! - вскрикнул человек, рухнул перед полуживой собакой на
колени и вцепился в шевелюру. - Нет! Этого не может быть! Что
случилось с тобой?! Кто сотворил это?! Скажи мне, Дик, и я вскрою
ему брюхо своими же руками!
- Это был я.
Огромный черный волкодав сидел в углу комнаты, яростно и нервно
вилял хвостом - совсем не в знак выражения любви к хозяину - и
смотрел на человека внимательно, напряженно, словно вот-вот
готовясь вцепиться ему в глотку.
Парень на секунду опешил, утер недопустимые для мужчин слезы и
невесть для чего пораженно переспросил:
- Ты?
- Я, - повторил пес, а взгляд его стал еще более
сосредоточенным. По всей видимости, волкодав сейчас был полностью
готов к самообороне.
Парень помотал головой, рассчитывая, что собака решила
подшутить.
Шарахнулся взад и совсем уж по-детски спросил:
- А зачем?
- Зачем?
- Зачем ты сделал это? Зачем разорвал? Ведь я любил его... Это
был мой лучший пес! Это что, из ревности?
- Ревность? Я должен ревновать тебя к какому-то шпицу? -
интонация волкодава выразила такое презрение, на какое вообще была
способна вся его собачья сущность. - Я верен тебе. И я бы никогда
этого не сделал, если б он сам меня не попросил.
- Сущий вздор! - воскликнул человек и вскочил с места, с
ненавистью глядя в черные собачьи глаза. - Он не мог так просто
захотеть уйти из жизни! Он не мог бросить меня! Он ведь понимает,
как сильно я его люблю, как стараюсь ради него. Лучшие корма - все
ему! Я... я вылечу его. Я его излечу. Сейчас... я смогу...
Волкодав склонил набок голову.
Во мраке собачьих глаз вспыхнул огонек ненависти.
Вспыхнул - и погас, благоразумно сменившись слепой псиной
почтительностью.
Атмосфера затхлости, истления, ненависти, собачьей алчности и
неверности - все это покоилось в квартире и невыносимо раздражало
парня. На что нужно животное, которое непокорно хозяину?
- Попробуй, - усмехнулся волкодав. - Вылечи его. Вытащи из лап
смерти - и он ночью перегрызет тебе глотку. Дай ему спокойно уйти,
не мучай хотя бы сейчас.
Все вокруг померкло в глазах парня. Злоба ослепила его разум.
Человек издал чудовищный неудержимый вопль и взревел, яростно
брызжа слюной:
- Какого черта вы все бросаете меня?! Почему не цените мою
любовь?! Я готов ради вас на все, а вы, твари, этим пользуетесь!
Вот ты, Платон, не должен был потакать его прихотям! Ты
подчиняешься только мне, а я не давал тебе приказа загрызть моего
шпица! Смеешь своевольничать, псина ты подзаборная?! Забыл, кто
твой хозяин?!
- Тогда это сделал бы кто-то другой, - теперь в диалог лениво
вмешался толстый серый котяра, развалившийся на кресле. - Наш долг
- помочь брату. Если он попросил - нас не остановит ничто! Кроме
миски жирного молока, конечно. И толстого кусочка "Докторской".
Это предательство. Животные не подчиняются ему.
Они обязаны подчиняться!
Он - их властитель и бог!
Человек от безысходности зажмурился и, растеряв былую прыткость,
жалобно спросил:
- Почему он решил меня бросить?
- Потому что он устал, - встряла мохнатая сова, хлопнув
крыльями. - Устал! Все вот мы устали. А мы терпим. А он не терпел.
Тебя вообще вытерпеть трудно. Страшный ты человек... Вот так вот!
Тебя все боятся. Все-все. Очень боятся. Ты не человек, ты сущий
демон. И держит нас всех около тебя только страх.
Глупые слова глупой птицы. Пытается острословить, да больно
разум недалек.
