«Ах, дамы, господа,
Позвольте нам начать,
И пьесу показать,
Про смерть и про
любовь».[1]
(гр. Агата Кристи)
Все вокруг остановилось.
Внешний мир стал лишь декорацией,
просто проходящие мимо кадры из кино – нереальные, мистические. А
настоящая жизнь начиналась здесь в этой комнате, за толстыми
стенами и дверьми обитыми железом.
Да, здесь был его мир! Здесь он
чувствовал себя всесильным. Он вдыхал этот запах чужого страха и
видел в их глазах постепенно появляющуюся покорность судьбе. В роли
Судьбы выступал, конечно, он.
Это сладкое, пьянящее чувство. Жаль.
Что нельзя находиться здесь постоянно, среди своих трофеев, рядом с
новыми увлечениями. С каждым разом азарт охоты вначале все
яростнее, все менее отягощен рутиной, потому что навыки
совершенствуются, фразы все более отточенные и бьющие прямо в
цель.
Он улыбнулся и посильнее нажал на
дверь, за ней скрывалась оборотная сторона его жизни. В этом
пространстве не было места маскам и притворству. Да, можно быть
самим собой. Даже общение в интернете не могло обеспечить этого,
все равно нужно притворяться не тем, кем являешься на самом деле,
чтобы заинтересовать собеседника. Мышцы на лице расслабились, ушла
улыбка «хорошего мальчика». Вот так-то лучше. Способностью,
изображать эту маску, он в совершенстве овладел еще в детстве. Это
любимое представление у его мамочки. На лбу появилась морщина. Нет,
не здесь, не сейчас. Нельзя думать о ней. От таких мыслей пропадало
все настроение, никакого удовольствия. Завтра он все расскажет ей в
подробностях.
Улыбка искривила тонкие губы. Черт
побери, ничего не скроет от нее. Раньше ведь ей всегда требовался
полный отчет «как у тебя прошел день» и, «какие успехи». Теперь
данная обязанность уже не вызывала в нем такого раздражения и
противоборства, наоборот только энтузиазм и чувство внутреннего
удовлетворения. Наконец она слушала о том, что на самом деле его
интересовало и в чем хотелось добиться того самого пресловутого
успеха, которого от него требовали.
Он не ожидал с самого начала великих
результатов, продвигался медленно. Трудно было преодолеть
стереотипы программы действий и мышления, которые закладывались и
впечатывались в мозг с детства. Эти аксиомы надо поступать вот и
так.
Было тяжело, разум кричал, что он
переступает все дозволенные границы, установленные обществом. Но
другая часть его испытывала такое глубокое удовлетворение, огромный
благостный поток спускался на него и заглушал все разумное и
рассудительное. И разум уже был просто посторонним шумом, звучащим
как призрачный фон.
Как только за ним закрывалась дверь,
наступало ощущение безграничной свободы и жажды повторять еще и
еще. И нет никаких границ, которые рисует тебе мозг.
И он смог преодолеть последний
барьер. Хитро улыбнулся. Пусть и пришлось идти обходным путем, но
главное ведь результат. Да, что там результат, по ходу действия и
на этом этапе он получал наслаждение. И в это время не был
обременен ответственностью за процесс. Немного расхолаживало и
расслабляло, но было так необычно, так волнующе и давало
возможность полностью раствориться в действе. Как будто смотришь
спектакль, поставленный по твоей пьесе и все именно так, как ты
себе представлял в своей голове. Весь сюжет, все нюансы. Полное
удовлетворение.
Жаль, ах как жаль, что нельзя быть
здесь всегда. Дверь закрылась за ним и в полумраке глаза,
наполненные тупой покорностью опять взглянули на него. Как бы
хотелось увидеть что-нибудь другое. Наверное, понимание. Он верил,
что вскоре так и будет. Он нашел ее.
[1] «Пролог. Убитая любовь» - муз. и сл. Г. Самойлов
(входит в альбом гр. «Агата Кристи», «Майн Кайф?», 2000г.)
