С некоторым недоумением приоткрываю
дверь в высокий двухэтажный дом, в котором я живу. Останавливаюсь в
прихожей, не в силах поверить собственным глазам. В доме у лесного
озера оглушительно ревет музыка, вопят и развлекаются
незнакомцы.
Кто эти люди и почему они здесь?
Старшекурсники заполонили все
вокруг: гостиную, кухню, летнюю террасу. Японскую вазу на столе
используют как мусорную урну. На полу что-то разлито…
На смену удивлению почти сразу
пришло понимание: спустя долгие месяцы отсутствия мой брат
вернулся. Другого объяснения происходящему нет. Сначала я ощутила
восторг, а когда в сознание опять вторглась тревога, вбежала вверх
по лестнице и ворвалась в свою комнату, обнаружив двух
старшекурсников на подоконнике. В их руках по бутылке пива. На моей
кровати тарелка с чипсами.
Смотрю с претензией на тех, кто
лениво обернулся ко мне, и тихим низким голосом говорю:
– Вон.
Проходит секунда, за ней другая –
никто не шелохнулся, и тогда я разозлилась:
– Выметайтесь из моей комнаты!
На лице парня возникла недовольная
гримаса. Он ловко слез с окна, а потом помог девушке.
«Его сестра?» – слышу я ее
недоуменный вопрос, когда те уже вышли из комнаты, неплотно прикрыв
за собой дверь.
«Гедеон». В нашем маленьком городке
не найдется человека, который не знал бы этого имени. Моего брата
любят, ну а я… я привыкла быть просто «его сестрой».
Спустившись вниз по лестнице, смотрю
в окна гостиной – к дому приближаются еще машины. Людей будет
больше, чем сейчас.
Брат вернулся и никому из семьи не
сказал об этом. Он явился внезапно. Сделал это эффектно. Подобные
жесты в его стиле. Гедеон по-другому не может.
В гостиной на белом кожаном диване
развалились сразу восемь человек. Курят кальян.
– Где Гедеон? – обращаюсь ко всем
сразу.
– Пробует завести генератор, –
жестом указав на задний двор, отозвался блондин. Поднес мундштук ко
рту и, выдохнув светлое облако дыма, добавил: – Чтобы включить
фонари…
Я молниеносно вышла на задний двор,
в прохладу улицы.
В теплый вечер сентября на улице
влажно. Мелкая противная морось началась еще с середины дня и
продолжается до сих пор. Решительным шагом я пересекла мокрую
зеленую лужайку и вбежала в хозяйственный сарай меж высоких
елей.
– Когда ты вернулся? – говорю я
человеку, склонившемуся над большим красным генератором. Претензия
в моем голосе плохо сочетается с волнительными нотками от радости
долгожданной встречи.
– Утром, – выпрямившись, улыбнулся
мне Гедеон, и я замерла.
Я не видела это наглое дерзкое лицо
шесть месяцев! У меня приоткрылись губы, чтобы издать хоть какие-то
слова приветствия, но вместо этого я с любопытством
оценила то, как изменился старший брат. На фоне бронзовой кожи
улыбка выглядит ослепительно белой. Непослушные густые волосы стали
заметно короче.
Гедеон обнял меня.
– Рад тебя видеть, – тихонько сказал
он мне у самого уха.
– Я тоже рада, – разомкнув объятия,
призналась я.
Грохочет музыка, а людей на лужайке
будто бы больше. Ощутив, как в сознание опять закралось это
тревожное чувство, с некоторым упреком говорю:
– Но твои выходки…
На лице брата возникла веселая
улыбка.
– Перестань быть такой, – попросил
он, а я недоуменно посмотрела на него. – Тебе двадцать. Будь…
проще. Научись развлекаться, что ли.
– Я умею развлекаться, – сразу и
хмуро возразила я.
Гедеон рассмеялся. Не желая
продолжать бессмысленный спор, парень обошел генератор и склонился
над ним.
– Знаешь, как им управлять?
– Да, – нехотя говорю я, опустившись
на корточки рядом с ним.
Мне потребовалось меньше минуты,
чтобы большая красная машина легонько затряслась и зарычала. Когда
над лужайкой зажглась длинная цепочка круглых и очень ярких
фонариков и стало светло, прозвучал восторженный вопль. Толпа
повалила из дома на влажную лужайку. Кое-кто решил перебраться
через окно и спрыгнул с торца второго этажа.
