— Давай, давай! Ну, что ты, как
мокрая курица, Артемьев?! Ей-богу…
Воровский сделал из бутылки глоток
шотландского виски, подхватил пистолет Макарова и прицелился по
мишени.
Раздался грохот выстрелов. Разрядив
полную обойму в самое сердце мишени, Воровский с гордостью
расправил широкие плечи.
— Видел? Вот так надо стрелять на
поражение, Слава. А твои робкие выстрелы – это как лепет
ребенка, честное слово.
— Ну и ладно. Я сейчас автомат
возьму, и мы посмотрим, кто круче стреляет, — обиделся деловой
партнер. Тоже хлебнул виски и с грозным видом подхватил со стойки
автомат Калашникова.
— Фи, — презрительно фыркнув,
Воровский стянул с шеи звукоизоляционные наушники, сел за маленький
столик, на котором было разложено нехитрое, чисто мужское угощение
– нарезанный говяжий язык, красная икра, лимон и зеленые оливки,
фаршированные непонятно чем.
Наколол на зубочистку одну крупную
оливку и с удовольствием отправил ее в рот.
Раздосадованный партнер по бизнесу
надел наушники, прицелился и начал палить из автомата по оставшимся
мишеням.
Воровский хохотнул – все мимо. В
чем, в чем, а истинно в мужских развлечениях мягкотелый Станислав
Артемьев был полным профаном. То ли дело женщины. В женщинах он
знал толк. Что ж, женщины в заведении Воровского тоже водились.
Самые лучшие, на выбор. Их привозил управляющий делами Марк Король
уже после того, как большие мальчики наиграются с пушками и
выпустят пар. Таков был образ жизни Воровского – кто-то любил
выпускать пар в спортзале, кто-то с проститутками, а он предпочитал
оружие.
От понятия «шлюха» его коробило,
поэтому Марк Король привозил в закрытый мужской клуб исключительно
милых дам в соблазнительных нарядах в стиле ретро. Дамы работали
отлично, дело свое знали и в то же время не выглядели девицами с
трассы. После работы они получали свой процент, и их отправляли
домой. До следующего заказа. Работой у Воровского девушки дорожили
в основном потому, что он никогда их не бил и при этом умудрялся
одним взглядом вызывать в окружающих помешанный на благоговении
жуткий страх.
Он не был красавцем в классическом
понимании этого слова. Но такие, как Михаил Воровский,
закрадывались в душу против воли, и их уже невозможно было оттуда
вытравить. Его рассеянная задумчивость, греческий профиль,
тщательно выверенная стилистом небритость; густые и темные волосы;
глубокие, завораживающие глаза цвета крепкого виски – все это
мгновенно сбивало с толка и заставляло с замирающим от восторга
сердцем бесстыдно рассматривать представший образ. Именно глаза
являлись его козырем – если заглянуть в потрясающую глубину, их уже
нельзя было вычеркнуть из памяти. А в сочетании с легкой
небритостью они били наповал, не давая ни малейшего шанса
избавиться от наваждения.
Воровский не сходил с обложек
финансовых изданий. Жесткий нрав и уверенность не раз
вели его к безоговорочной победе, оставляя далеко позади
конкурентов. Созданная им трейдинговая компания «Финансист»
процветала. Опытные трейдеры днем и ночью анализировали рынок
российских и зарубежных ценных бумаг. Кроме того, Воровский любил
рисковать. Вкладывал состояния в подающие надежды проекты новичков,
и проекты выстреливали. В свои тридцать шесть он был безумно богат.
Его жизнь состояла из риска. Риск питал его мятежную, пронизанную
сталью натуру и дарил огромные доходы.
Артемьев клянчил у него денег на
очередной проект, и Воровский, выгуливая мягкотелого товарища в
своем клубе, уже вовсю потирал руки – ему не терпелось начать
игру.
Артемьеву требовался инвестор, и он
очень надеялся на благосклонность Воровского. Тот мерцал взглядом
выразительных глаз цвета крепкого виски и жевал оливку. На самом
деле рассеянная безмятежность была напускной. Воровский просчитывал
варианты.
