Снова шел дождь.
Я перепрыгивал от одного сухого островка к другому, вглядываясь в оранжевые пятна фонарей. Далеко уйти она не могла. По крайней мере, я надеялся на это. Но темнота и мелкий, промозглый дождь сильно мешали поискам. Оглядевшись по сторонам, я наконец увидел желтый плащ метрах в ста от себя. Богдана! Теперь бы успеть… Непонятно, в каком она состоянии. Бежать вперед или тихо подкрадываться? Есть у меня еще несколько минут или ситуация критическая? Стоит неподвижно – невозможно понять, куда смотрит. Судорог, характерных перед распадом, не видно… Секунду еще помедлил и рискнул: стараясь не делать резких движений, направился к ней.
Сначала короткими перебежками, прячась за темными стволами деревьев. Но разглядев совсем черные, невидящие глаза, слегка раскинутые в стороны руки, приоткрытый рот, уже не колебался. Сжав в ладони шприц, сделал рывок вперед. Поскользнулся на размякшей от дождя земле, едва сохранил равновесие. Ухватившись за желтый плащ, поднес шприц к тонкой шее… И не успел. В этот раз не успел. На глазах Богдана начала меняться: размазались черты лица, почти одновременно оголились мышцы и кости, как снежный морок закружились капли крови – разбежались и сошлись странным рисунком на ставшем неузнаваемым теле. Она не кричала. Покорно отдалась происходящему, уставившись куда-то в пространство застывшими глазами.
Я отдернул руки. С горечью смотрел, как, не переставая меняться, она упала. И затихла. Спрятал бесполезный теперь шприц в карман. Наклонился и накрыл полой желтого плаща то, что еще недавно было женским лицом.
Некоторое время бездумно стоял, пытаясь собраться с мыслями, глядя, как попавшие на плащ капли дождя начинают стекаться в небольшие лужицы. Стукнув по браслету, включил коммуникатор. На фоне деревьев появилось лицо Акихиро.
– Опоздал, – сухо произнес я. – Богдана ушла в распад. Мы в северной части парка, нужна каталка.
– Принято, Алексей. Жди, – Акихиро кивнул мне и отключился.
Я неловко моргнул, когда завершился звонок. Никак не могу привыкнуть к этим проекциям на сетчатку глаза, все время кажется, что соринка в глаз попала.
Дождь почти утих. Я присел на корточки и коснулся рукой заляпанного кровью желтого плаща. Было горько оттого, что не успел, и обидно за глупость, которую сделала Богдана. Ну зачем она сняла браслет?
Почему-то, глядя на этот желтый плащ, я подумал, что еще недавно мы, члены Четвертой Звездной экспедиции, были нормальными людьми. Могли жить где захотим и общаться с кем захотим. Переезжать с места на место, например, сбежать из этой унылой дождливой осени в тепло. Но после экспедиции все изменилось. Сначала нас просто поселили «до выяснения обстоятельств» на небольшой научной базе, затерянной в степях на юге Сибири. Потом стало понятно, что никакие обстоятельства выясняться не собираются и на этом клочке земли мы застряли надолго. Зона корпусов ограничивалась сорока тысячами квадратных метров. Утонувший в осени парк добавлял еще примерно столько же. А вокруг, насколько хватало глаз, раскинулась покрытая желтой травой степь, отделяя нас от остального мира лучше любого забора.
Санитары появились минут через десять. Я помог погрузить тело на дрон-каталку. Обогнув табличку «Тропа здоровья», мы двинулись к группе одинаковых четырехэтажных строений. Шли в полумраке, подкрашенном рыжеватым светом фонарей, по мокрой листве парка, лавируя среди голых остовов деревьев. Почему-то наша траурная процессия здесь казалась иронично уместной.
