Дверь ванной комнаты открывается и ко мне выходит
соблазнительная блондинка, одетая только в белое банное
полотенце.
— Привет, — томная улыбка растягивает ее подкачанные губы, когда
она видит, что я уже проснулся.
Да, детка, и я не против ещё одного раунда.
Стройная и загорелая, так и манит сорвать это полотенце. За
такое грех не подарить что-то. Она ублажала меня всю ночь,
заслужила. Может быть, я даже начну встречаться с ней. Почему бы и
нет?
Тянусь в ящик комода, достаю приготовленную со вчера шкатулку с
украшением прямиком из ювелирного.
С кровати встаю, когда она уже рядом и понимает в чем дело.
Девушка кокетливо смотрит на подарок, игриво стреляя в меня
глазами.
— Что там? Бриллиантовое колье?
— Открой и узнаешь, детка, — подпитываемая моим елейно-бархатным
тоном, девушка открывает шкатулку и тут ее лицо меняется, искажаясь
брезгливым ужасом. Она противно взвизгивает, и, выронив шкатулку,
отвешивает мне пощечину.
— Ну ты и скотина, Тернер!
Дыша драконьим огнем, собирает свои шмотки, вылетает из комнаты
и демонстративно хлопает дверью.
Ладно, а сейчас не понял.
Прикладываю ладонь к горящей щеке и смотрю вниз. Теперь все
ясно. Из обтянутой бархатной синей тканью шкатулки выпали три
мертвые тараканы. Украшения, конечно же, нет.
Наклоняюсь, зачем-то подняв насекомое, пробуя его на ощупь.
Игрушечные. Надо же, а выглядят, как живые. Я закидываю их всех
обратно и захлопываю шкатулку, подхватив ее под мышку, выхожу из
спальни.
Входная дверь только что хлопнула, да так громко, что чуть стены
не задрожали. Я бросаю туда взгляд и вижу, что ее вещей уже нет. Ну
и ладно. Забыв о своей ночной нимфе, я сворачиваю в свой кабинет,
но тут глаза попадают на левое крыло дома, откуда мелькнул кусочек
ярко-оранжевого цвета.
Фыркаю на недоделанный тайник.
Забрасываю шкатулку в карман штанов, подхожу к квадратной выемке
в стене, размером с большую закрытую коробку, сквозь тонкую полоску
которой выглядывает носок обуви.
Присаживаюсь возле тайника и прислоняюсь рядом спиной к стене,
вытянув ноги по полу.
Где-то минуту я сижу в тишине.
— Можешь больше не прятаться, — спокойно говорю в пустоту. —
Вылезай оттуда, ты спалилась.
Пару секунд ничего не происходит.
Тут квадратный щит опускается вниз и в обнаженном тайнике
показывается скривившаяся от недовольства мордашка моей
десятилетней сестры.
— Блин! Ну как?
Я демонстративно выдыхаю и ненавязчиво указываю пальцем на ее
кроссовки ярко-оранжевого цвета.
Оливия прослеживает за моим указанием, хмуря брови.
— Сегодня же их выброшу к чертовой матери, — недовольно гудит
она.
— Оливия, — строго подстерегаю ее. — Я не припомню, чтобы
неприлично выражался при тебе.
— Да, но зато ты это делаешь в своем кабинете каждый раз, когда
случайно ударишься об угол стола и думаешь, что я не слышу. А ещё
когда разговариваешь со своим другом по телефону, или едешь за
рулём, думая, что я в наушниках, или…
— Так! — громко прерываю ее. — Достаточно. Опять подслушиваешь.
Оливия, сколько раз я тебе говорил, взрослые дела тебя не касаются,
— я внимательно сканирую ее лицо, строго скрещивая на груди руки. —
Ну и чем ты объяснишь свою выходку на этот раз?
— А я не собираюсь ничего объяснять, — с довольной лыбой что-то
деловито черкает в своем блокнотике. — Ес! Четвертая за неделю. Они
когда-нибудь перестанут визжать, как резанные? Все, как одна, будто
только что с инкубатора вылезли. Мне уже скучно, ничего нового.
Я тяжело выдыхаю и затылком откидываюсь на стену.
— Чем тебе эта не угодила?
— Но она тебе не подходит! — заявляет малявка. Да с таким
рвением, будто уже повидала в этой жизни всё.
Я вскидываю бровь, глядя на нее. Как интересно.
— А кто тогда мне подходит?
— Кимберли, — легко соскальзывает с ее губ. Что-то со мной
делается. Это словно внезапный удар под дых, от которого у меня тут
же сводит в спазме лёгкие.
