Он прижал меня к стене. Одной рукой
сильно надавил на грудь, чтобы я не дергалась, а второй сорвал со
своей щеки повязку.
— Смотри, что ты сделала! Смотри! —
Янис схватил меня за волосы и рывком почти впечатал в свою левую
щеку, на которой был безобразный шрам размером с указательный
палец. — Нравится? — Его пальцы сильнее сжали корни волос. — Ну же,
звереныш, ответь, тебе нравится этот шрам?!
— Нет, — пискнула я и заревела. —
Прости меня!..
Пальцы еще сильнее дернули мои
волосы. Казалось, еще чуть-чуть, и голова взорвется от боли. Он
наклонился к моему уху и быстро проговорил:
— Это из-за тебя я не попал на
встречу с приемными родителями! Из-за тебя лежал в больнице! А
когда увидел свое уродливое отражение в зеркале...
Он резко замолчал, в его глазах
застыли слезы. Потом оттолкнул меня, ударив головой о дверной
косяк. Отошел на пару шагов, смахнул со щек слезы и оглядел меня с
головы до ног.
— Вырядилась! Гольфики, платье в
горошек, туфельки лаковые... — усмехнулся он, снова подошел
вплотную, сжал кулаки и сквозь зубы процедил:
— Надеешься свалить отсюда? Да кому
ты нужна после того, что сделала?! Думаешь, бантики и цветочки тебя
теперь спасут? Будешь жить в детдоме до восемнадцати, а потом
сопьешься, как твои папочка и мамочка!
Я расплакалась и побежала прочь.
— Беги, звереныш, беги без оглядки! И
молись, чтобы мы никогда с тобой не встретились!
— Раз, два, три, четыре, пять, будем в прятки мы играть! Маша
спрячется за шторку, а Кристиночка под горку, Надя ляжет под
кровать, а тебе их всех искать! — Няня указала на Олега.
— Почему опять он? Я хочу водить! — взбунтовалась я.
— Будешь водить, когда на тебя укажет считалочка, — строго
ответила няня.
Я крикнула ей в лицо:
— Раз, два, три, четыре, пять, надоело мне играть! — И толкнула
Олега — он упал на пол и ударился головой об столик. Я засмеялась,
выбежала из игровой и... открыла глаза.
Оглядела свою комнату, выдохнула. Вытерла мокрые ладони о
простынь.
Боже, когда ты избавишь меня от этих снов? Или будешь всю жизнь
напоминать о прошлом?
***
Шелковые занавески красиво переливались и вздыхали от слабого
ветерка. Я лежала на кровати и с улыбкой смотрела на голубое небо.
В мой день рождения — пятнадцатого июля — всегда солнечная погода.
Мне стукнуло девятнадцать. Вот скажите, как можно почувствовать
себя взрослой, когда видишь на соседней подушке длинноухого
зайца-тильду в сарафанчике в горошек и красивой шляпке? Видимо, это
подарок от папы. Я даже не слышала, как он входил в мою
комнату.
Вообще, все нормальные люди очень плохо спят перед днем
рождения. На голове вырастает маленькая корона, отлитая золотом
чистейшей пробы, и именинник на один день чувствует себя особой
королевских кровей. Можно капризничать, просить то, о чем давно
мечтал, и, конечно же, купаться в комплиментах и пожеланиях. А я
спала как убитая, так как вчера поздно вечером мы вернулись с
Фиджи. Двухнедельный отдых на берегу Тихого океана был основным
подарком от родителей. Хм… Если это можно назвать отдыхом. Мама не
давала расслабиться, и даже лежа на шезлонге под палящим солнцем я
учила французский.
— Ну, приветик, Бекки! — поздоровалась я с зайцем, прочитав его
имя на ярлычке.
— Привет, Лера, — пропищала сама себе.
— Теперь ты будешь жить во-о-он на той полке.
— Ух ты! Там так много моих друзей!
— За это поблагодари папу! Он фанатеет от зайцев больше, чем
я.
Я встала с кровати и прошагала к полке, висящей над моим
письменным столом. Посадила зайца к его четвероногим собратьям и
невольно обратила внимание на потрепанного серого мишку с пришитым
ухом. По телу пробежала дрожь. Даже сейчас рука не поднималась
отправить старичка в мусорный бак. Вроде бы я уже за него не
цеплялась: он перестал быть талисманом, тем единственным, благодаря
чему, как мне когда-то казалось, я продолжала жить в этом доме. Но
в сером медвежонке всё мое прошлое! Никогда не забуду, какой ценой
он мне достался…
