Книга формы и пустоты

Вторая книга Рут Озеки (после «Моя рыба будет жить»), и второе попадание, так что теперь со спокойной совестью могу рекомендовать автора к прочтению. Здесь Озеки еще и дошлифовала стиль: изложение более плавное, меньше углов и пахнет классикой. Читать «Книгу форму и пустоты» - как смотреть ролик про путешественника, колесящего по среднестатистическим городам США. Хваленая демократия нервно курит в сторонке, разваливающиеся частные домики вперемежку с ухоженными особняками и мусор. В книге много о мусоре – о тех самых остатках потребленного и неприбранного, потому что потреблять – хорошо, а думать – плохо.

«В дзен-буддизме есть притча. Если вы занозите левую руку, как поведет себя ваша правая рука? Скажет ли она: «Да, это очень печально, но это не моя проблема»? Нет, конечно, нет. Правая рука начнет вытаскивать занозу. Это и есть взаимосвязанность».

Повествование начинается со сцены абсурдной смерти японского эмигранта – не абстрактного, а вполне конкретного – любящего мужа, заботливого отца, талантливого музыканта. После ничем непримечательные похороны в обычном американском городе. Зато какие последствия для оставшихся жены и сына. Оба – продукты «заботливого» общества. Мать – американка без профессии, потому что когда-то пришлось сделать выбор между полноценным образованием и материнством. И теперь она одна изо всех сил старается обеспечить сыну более-менее приемлемое существование, а когда не получается - запихивает либо в живот, либо в дом всякое барахло. Пустоту от разочарований нужно чем-то заполнить, иначе она тебя просто сожрет.

С сыном еще более печальная история. Он - метис (мама – американка, папа – японец), а значит – не такой, а значит – неплохая цель для издевательств среди сверстников. Да, из всех щелей орут про уважение к национальным меньшинствам, но во-первых – это уважение для тех, кого положено уважать (бедным в другую дверь), во-вторых – подросткам плевать на либеральные ценности, в-третьих – прекратите врать.

Дальше – больше. Рут Озеки вписывает в повествование бездомного словенца-социалиста. На родине он был профессором, а в США собирает бутылки, греется в библиотеке, куда его пускают соотечественники. С ними он пьет горячую, топчет капитализм, а потом на инвалидной коляске укатывает в холодный закат. С 16-летней бездомной девчушкой.

Эта книга про тех, кто ищет выход даже в самые темные времена. Во многом роман о дружбе и товарищах, которые суровы, искренни и немногословны. Такие поддерживают делом, а не дежурным «Давай, ты справишься. Нужно только постараться». Книга о последствиях культа потребления, о том, что в капиталистическом обществе у честных и совестливых людей всего два варианта – смириться поодиночке или взять сообща ответственность за то, где и как мы живем.

После знакомства с совершенно восхитительной «Моя рыба будет жить», я ждала новый роман Рут Озеки с некоторым нетерпением. «Рыба» была настоящим дзен-романом, многослойным, всеохватывающим, умиротворяющим, философским и при всем этом наполнении, еще и весьма увлекательным. Это была книга про существование современного японского подростка (девочки) в социуме, но на этом фоне о многом вообще. О современной Японии в сравнении с США и без него, землетрясениях, войне, работе, 104-летней монахине и маленьком монастыре в горах, о том, как сидеть в дзадзен и зачем это делать, о квантовой физике и коте Шредингера, о течениях в океане, о поисках себя, летчиках-камикадзе и джунглевой вороне.

И по ощущениям это был совершенно японский роман.

«Книга» - совершенно другая. Во-первых, она слишком американская. Во-вторых, она откровенно и безнадежно скучна. Начинается с нелепой смерти джазового музыканта и подробностей похорон, постепенно переходя в длинную и нудную историю о нем самом и его возлюбленной (роман японца и американки), которая и в прошлом не была особенно вдохновляющей (хотя достаточно трогательной), а в настоящем совсем замирает, притормаживая на их сыне Бенни. В деталях и подробностях жизни этой маленькой семьи читатель моментально вязнет, сохраняя только одно желание – выбраться поскорее из этого болота тягостной будничности.

К моменту, с которого начинается история, мальчик уже достаточно взрослый – учится в восьмом классе, но по его поведению кажется, что ему от силы лет 10-12. Он внезапно начинает слышать разговоры вещей, и рассказ идет то от его лица, то от авторского, то от лица некоей книги. Казалось бы, что мистический элемент должен как-то оживить эту историю, но нет. Он нисколько не скрашивает повествование, напротив, разве что добавляет ему каких-то неприятно наставительных (от лица книги) и одновременно шизофренических (в целом) ноток, которые, взятые вместе, еще больше сгущают унылую атмосферу. Избыточность детализации неприятна и утомительна.

В какой-то момент в руках одного из персонажей появляется брошюра о порядке в помещении и мозгах, и возникает надежда на тот самый приятный дзеновский ветерок из первой книги. Но увы. Чуда не происходит. Продолжается долгая, скучная, невыносимо пыльная какая-то проза, без сюжета, смысла и удовольствия. Словно бредешь по пустыне, ловя взглядом редкие миражи. Но каждый раз, как только подходишь ближе, надежда оборачивается пустотой. Так что пустота в книге есть.

А вот сил найти еще и форму мне не хватило. Вероятно, если запастись должным терпением и медленно ковыряться в этом песке слов в надежде на зарытое сокровище, то к финалу что-то может и сложится в легкую фигурку оригами. Оставляю это наслаждение более вдумчивым гурманам.

Мне же показалось, что двухсот страниц более чем достаточно, чтобы составить общее впечатление, так что тратить дальше время на эту тягомотину не считаю разумным.

Что еще. Начитка очень приятная. Но даже это не спасает.