Я проснулась от шебуршания за окном. Открыла глаза,
прислушиваясь и внимательно разглядывая трещину на потолке. Крысы?
Голуби? Помню, несколько недель назад ко мне на балкон прилетела
сова и перевернула кастрюлю с супом… Неужели снова?
Нет. Совы не ругаются бранными словами.
Шум повторился, при этом я явственно различала мужские голоса.
Очень странно и тревожно. Приподнялась на постели, сквозь старые
занавески различив чьи-то силуэты. Ладони вспотели, сердце
заколотилось в горле. Захотелось спрятаться под одеялом с головой.
Возможно, я бы так и сделала, если бы не дети. Марэк и Амала крепко
спали, и мне очень не хотелось их будить. Пришлось напомнить себе,
что я уже взрослая, и подняться.
Быстро схватила со стула платье, натянула поверх ночной
рубашки.
На балконе заскрипело, засвистело. Запахло магией.
Я шагнула к окну и отдернула занавеску. Прямо за стеклом
обнаружилась упитанная рожа бородатого мужика в черной фуражке. На
фуражке красовалась большая круглая бляха с изображением совы.
Дознаватели из отдела магического учета, чтоб их! Да откуда?
Рожа приветливо улыбнулась. Я нахмурилась. Руки задрожали.
Отдел магического учета так запросто не уйдет. Если уж явились —
то дело серьезное. Улизнуть от них почти невозможно.
И я, поколебавшись, открыла узкую балконную дверь.
Их было трое — и как только уместились на моем крохотном
балкончике?
— Сударыня, что вы тут делаете? — спросил бородатый.
— Живу, — удивленно ответила я почти нормальным голосом.
— Давно?
— Четвертый месяц.
— Одна?
— С двумя детьми. Я вдова. А что случилось?
— Незаконное использование магии. Вы маг, сударыня?
— Ну да. Уровень третий, бытовой. Зарегистрирована,
разумеется.
— Я могу войти?
— Я могу вам запретить?
Молодой человек в черном, что стоял за спиной у бородача,
усмехнулся. Как будто отделу магического учета нужно мое
дозволение! Но за вежливость спасибо. И за то, что они искренне
старались не разбудить детей. Впрочем, и Марэк, и Амала все равно
проснулись, но сидели тихо как мышки. Только глаза широко раскрыли
и вцепились в одеяло. Бедные малыши, они видели куда более страшные
вещи, чем трое спокойных и молчаливых людей в черном, которые
быстро обследовали крошечную комнатушку своими странными
приборами.
— Уровень магии явно выше третьего, — процедил сквозь зубы
невысокий носастый человечек с каменным жезлом в руках. — Но,
похоже, остаточный. Вы точно уверены, сударыня, что кроме вас и
детей тут никого нет? Ваш муж? Любовник?
— Я честная вдова, господин дознаватель. И никого не вожу в дом,
где живут мои дети. Но на чердаке надо мной несколько дней, как
поселился студент. Он у меня обедает каждый день и иногда приходит
помыться. Там, в мансарде, одна лишь кладовка, где никаких
удобств.
— Студент, говорите? — нахмурился самый молодой из дознавателей.
— Что же вы его пускаете, сударыня?
— Он мне платит за горячую еду. А деньги-то не лишние.
— Мы выйдем через вашу дверь на лестницу.
— Будьте так любезны.
— Натопали вам.
— Ничего, я уберу.
— Приносим извинения за беспокойство.
Ох, да убирайтесь уже! Студента мне, конечно, жалко. И денег,
которые он платил за миску супа, тоже. Но дети волновались. Если
Марэк еще держался, то Амала начала всхлипывать. Сейчас как
заревет! Я подхватила малышку на руки и прижала к себе, шепча, что
мама рядом, мама ее в обиду не даст. Не то, чтобы она толком
понимала мои слова, но родной запах и ласковый голос ее немного
успокоили.
К счастью, детская память очень гибкая. И четырехлетний Марэк, и
полуторагодовалая Амала многое забыли из своего прошлого, хвала
небесам!
Дознаватели, наконец, убрались, и я позволила себе
выдохнуть.
— Дяди ушли, теперь будем завтракать, — пропела я, опуская
девочку на постель. — Сейчас мама умоется и сварит вам каши. Марэк,
присмотри за сестренкой. Скоро Катерина придет с вами играть.
